Уцелевший - стр. 43
Здесь же впервые понимаешь, какое огромное значение придают в спецвойсках работе с напарником, в одной команде – значение абсолютно в духе SEAL. Вы никогда не расстаетесь даже для того, чтобы сходить в туалет. Во время тренировок на надувных шлюпках, например, когда один из пары падает через борт в ледяной океан, второй к нему присоединяется. Тут же. В бассейне вы не уплываете друг от друга дальше чем на расстояние вытянутой руки. Позже, уже в самом курсе BUD/S, можно вылететь из программы – тебя могут просто выгнать за то, что ты находился далеко от своего напарника.
Все эти правила обучения повторяют железобетонные заповеди «морских котиков»: мы никогда не бросаем своего человека на поле боя: ни живого, ни мертвого. Никто не останется в одиночестве. Каким бы ни был риск для жизни, как бы ни был смертелен вражеский огонь, «морские котики» прорвутся сквозь челюсти смерти, чтобы забрать останки павшего товарища. Этот принцип живет с тех пор, как впервые в 1962 году были сформированы отряды SEAL, и он все еще актуален сегодня.
Правило, пожалуй, немного странное, однако создано оно не для того, чтобы помочь вдовам и родителям погибших ребят. Оно создано для тех «морских котиков», которые на самом деле выходят на поля сражений. Ведь на самом деле для каждого важно вернуться домой, все хотят в итоге оказаться дома, и желательно живыми. Но существует в нас и определенный ужас перед осознанием, что тебя убьют и оставят на чужбине, без могилы в родной земле, и твои любимые не придут проститься на твое последнее пристанище.
Я знаю, что это похоже на слова сумасшедшего, но это правда. Каждый из нас ценит эту уверенность: неважно, что произойдет, меня не бросят, меня привезут домой. Мы все готовы отдать что угодно. В конце концов, мы ведь не просим многого за то, что сражаемся на земле врага, а не на нашей собственной.
Один английский поэт – солдат времен Первой мировой – Руперт Брук знал, что британцы обыкновенно не привозят домой тела погибших. И он очень точно выразил это в своих строках: «Коль я умру, то вспоминайте обо мне вот так: есть уголок на поле чужестранном, и Англии навеки он принадлежит». Нет ни одного «морского котика» в мире, который не понял бы смысл этих строк и не задумывался, почему Брук их написал.
Это священное обещание, данное нам от нашего высшего командования. Вот почему это вбивают в нас с самого первого дня в Коронадо – ты не останешься один. Никогда. И ты никогда не бросишь своего напарника.
Я пережил серьезный регресс в начале того лета, когда был в классе подготовки номер 226. Я умудрился упасть с 15-метровой высоты на альпинистской веревке и сильно повредил бедро. Инструктор подбежал ко мне и спросил: «Ты хочешь выбыть?»
«Ответ отрицательный», – ответил я.
«Тогда возвращайся обратно», – сказал он. И я снова полез, потом снова упал, но каким-то образом продолжал двигаться вперед. Нога болела просто адски, но я продолжал тренировки еще пару недель, прежде чем врачи диагностировали, что я сломал бедро! Меня тут же поставили на костыли, но я все еще хромал вдоль пляжа и заходил в прибой вместе с остальными. Боевые условия – что тут скажешь?
Наконец, когда нога восстановилась, меня вернули в строй, и в декабре, для второй части курса, записали в класс 228 BUD/S. Мы жили в малюсеньких казармах прямо за плацем для BUD/S. Это был черный прямоугольник асфальта, где поколения инструкторов спецназа разрушают тысячи надежд и мечтаний высоко мотивированных парней всего за несколько секунд их жизней.