Убойная секретарша! - стр. 25
Очки сели, как влитые, и смотрелась я в них вместе с бешенными кудрями, словно взрослая Пеппилотта решила попрактиковаться в магии и в ее руках взорвался реагент. Не хватало сажи на щеках и шрама на лбу, но я решила компенсировать этот недостаток косметикой.
Женька восторженно пискнула: «Вау!», она обожала тишейды, а подруга свысока хмыкнула:
– Да щазз! Я серьезная театральная актриса, а не статистка в драмкружке. Бери выше, Ветрова! В Амстердаме, в квартале Красных фонарей! У меня и корсет доминанты оттуда есть для Гермионы. И волшебная палочка-плетка Волан-де-Морта. Кстати, Геля, могу одолжить. – Ленка засмеялась и подмигнула: – Отстегаешь ею Орловского!
В мире Жозефины Писаренко бурлила жизнь, какая мне и не снилась, но мы никогда не старались переделать друг друга. Я любила Ленку за преданность нашей дружбе и легкий характер.
И хотя подруг и воздыхателей у Ленки водился вагон и маленькая тележка, она отвечала взаимностью. И я до сих пор по старой памяти называла ее «Безешкой» за взгляд черных глаз и детскую любовь к воздушным пирожным.
– Даже боюсь предположить, Лен, зачем тебе понадобились эти очки вместе с плёткой. – Я сняла парик и бережно отложила его в сторону, твердо остановив на нем свой выбор.
Без него в очках и с испорченным макияжем я выглядела унылой неудачницей, и тут же захотелось вернуть кудри «на голову». Чтобы хоть так поправить уязвленное самолюбие.
– Ну не для детских утренников точно! – хохотнула подруга. – Как-нибудь без Женьки расскажу, зачем! А то еще уши в трубочку свернутся.
– Между прочим, Лен, – поспешила подать голос сестра, – мне почти девятнадцать! И если понадобится, я всю информацию могу узнать из интернета!
Услышать о приключениях Писаренко в Амстердаме (да и не только там, если честно) ей было жутко интересно, но спросить прямо она бы ни за что не решилась
– Какой ужас! – Ленка округлила глаза, как Дездемона в момент, когда обнаружила на своей шее руки Отелло. – Да уж конечно не от своей сестры узнаешь, кто бы сомневался! Ей уже девятнадцать, а она все еще девственница! Жень, ты собираешься повторить все Гелькины ошибки?
– Так, Жозефина, – я строго поправила на носу свои новые очки. – Ты мне ребенка не порти! Она – не я! У неё все будет когда надо и с кем надо! И точно не в этом развратном корсете, который ты ей сейчас показываешь! Женька, – потребовала, увидев, с каким интересом сестра рассматривает деталь одежды в телефоне Ленки, – прекрати на него пялиться!
– Мечтай, Ветрова, – улыбнулась Безешка. – Ты разве не знаешь, что с хорошими девочками все происходит в точности до наоборот? Если не я, то ее испортит какой-нибудь идиот в двадцать четыре года, как тебя!
– Это еще почему?
– Потому что именно во столько Женька решит, что хватит шарахаться парней и пора вкусить взрослой жизни! Нет, извини, подружка, но лучше по любви в девятнадцать, чем без нее в двадцать четыре. И попробуй оспорь!
Оспаривать было нечего и не за чем. Своей сестре я целиком доверяла, а на кону сегодняшнего вечера стояли совершенно другие задачи.
К ним мы втроем и перешли.
Первым делом вывернули на кровать весь Женькин гардероб с разноцветными шмотками, большей частью в размере оверсайз. Потом всю общую косметику.
Ее оказалось недостаточно много, и Писарь сбегала за своим «волшебным чемоданчиком». Одних помад в нем оказалось штук сто, среди которых алых – ровно половина, и мы долго спорили на какой остановиться, пока не закончили вечер на кухне девичником, рассказом об Амстердаме (с частичными подробностями), обезболивающим и мартини.