Убийство в венском экспрессе - стр. 4
В этот момент в дверь раздался условный стук. Пéтрович встал и впустил в комнату Линхарта. Тот протянул аудитору толстую папку:
– Доктор Пéтрович, здесь информация о поставках этого года. И я уже направил в архив запрос на документы за предыдущие четыре года. Такой временной период вас устраивает?
– Думаю, что да, – принимая папку, ответил аудитор. – Благодарю вас.
– Вы задержитесь у нас на обед? – спросил Линхарт.
– Ну я же должен буду посмотреть после обеда архив, – ответил Пéтрович.
Когда собеседник вышел, аудитор сел за стол и стал просматривать папку. Поставки делались ежеквартально, со всем необходимым набором документов. Летние поставки были меньше по объему. Это понятно, подумал Пéтрович, летом же меньше болеют. А последняя, октябрьская поставка была гораздо внушительнее. Давай-ка, мы просуммируем их и посчитаем готовой оборот.
Произведя нехитрые вычисления, Пéтрович немного оторопел. Цифра получилась восьмизначной. Значит, если предполагаемое партнерство ограничивалось, скажем, десятью процентами, то его ежегодный гешефт мог быть семизначным. И за четыре года общая сумма такого партнерства получалась очень внушительной.
Нет, здесь Линхарт мне не помощник, подумал Пéтрович, да и заместитель безопасника тоже. Но начать надо с него, и аудитор набрал телефон заместителя Шлагера:
– Добрый день, это доктор Пéтрович. Ваш шеф мне сказал, что я могу вас беспокоить.
– Доктор, слушаю вас, – ответил незнакомый голос.
– Мне хотелось бы еще раз поговорить с герром Шлагером. Это возможно?
– Он как раз вернулся с совещания, и я могу задать ему ваш вопрос. Подождете на линии?
– Да.
Пéтрович сделал пару затяжек. Кто его знает, как организована здесь служба безопасности? Вопросы, которые взволновали Пéтровича, могли оказаться в исключительной компетенции ее руководителя.
– Доктор Пéтрович, герр Шлагер уже направляется к вам.
И тут раздался условный стук. Пéтрович встал и открыл дверь.
– Какой у вас приятный табак, – дружелюбно улыбнулся Шлагер. – Простите, что сам не предупредил вас об условном стуке.
Он прошел в комнату и сел за стол:
– Как я понимаю, – сказал безопасник, – у вас возникли вопросы, которые вы не решились задать моему заместителю. И я почти уверен, что знаю, какие вопросы вы мне хотите задать.
– Тогда прошу вас, – и аудитор сел напротив.
– Вы хотите знать, отслеживали ли мы образ жизни Вебера, и не позволял ли он себе большие расходы, так?
– Как вы догадались? – спросил Пéтрович.
– Поработаешь столько лет в безопасности, не тому еще научишься. Я вам уже дал понять, что Вебер был на очень хорошем счету у нашего руководства. Значит, ничего вызывающего за ним замечено не было. Конечно, поскольку он был холостяком, то иногда себе позволял некоторые вольности. Но эти вольности выходили за рамки кальвинистской морали, но не его кошелька.
– А скрытые сбережения? – спросил аудитор.
– Доктор Пéтрович, вы когда-нибудь посещали фармацевтический центр? – спросил Шлагер.
– Нет, не приходилось.
– А зря. Потому что там уровень безопасности еще выше, чем на военных заводах. Рецепты новых лекарств – очень дорогостоящий вопрос. Поэтому, с годами, работники служб безопасности в нашей сфере обрастают некоторым количеством личных связей с коллегами, информацией о которых делиться не принято. Мой прежний шеф, тот, кто рекомендовал вас, вводил меня в этот узкий круг общения много лет. Но этот круг общения позволяет задавать коллегам деликатные вопросы. Правда, чтобы получить на них ответы, вопросы надо формулировать таким образом, чтобы они не нарушали этику конфиденциальности. Не спрашивайте меня, откуда мне это известно, но у покойного не было банковского счета у наших соседей.