Убийство в садовом домике - стр. 15

Маслова хотела ответить, но Кейль не дал ей и слова сказать.

– Я знаю, что вы можете ответить! – продолжил он. – Всю водку выпила подруга, а вам досталось так, совсем немного, пара стопок. Бывает. Сядут подруги выпивать, одна скромничает, а другая на спиртное налегает, словно его в любой момент отобрать могут. Но вот что странно! Гражданка Абызова выглядит свеженькой, не помятой. Это после литра водки она так замечательно себя чувствует? Я бы умер, если бы столько выпил.

Кейль вернулся за стол, пододвинул к себе пепельницу.

– Давайте исследуем ее содержимое и сделаем правильные выводы! – сказал он. – Гражданка Абызова курит сигареты с фильтром. Как они называются?

– «Стюардесса», – ответила Абызова.

– А вы, Зоя Петровна, что курите? Папиросы «Беломорканал»? Здесь, в пепельнице, три окурка от папирос.

Маслова открыла рот, чтобы ответить, но инспектор вновь остановил ее.

– Тс-с! Не будем спешить! Если вы сейчас заявите, что курите папиросы, то я по рации велю поднять персонал вашей больницы и выяснить, что вы курите и курите ли на самом деле. Теперь дальше! – неожиданно повысив голос, усилил натиск Кейль. – Две бутылки водки и всего шесть окурков: три от папирос и три от сигарет. Почему так мало? Выпив, человек много курит, а тут – всего ничего! Где остальные окурки, которые должны остаться после вечерних посиделок? Окурки в печке! Пепельница переполнилась, и ее содержимое отправили в топку. Утром, когда на улице было еще холодно, вы курили в доме. Итак, кто курил сегодня утром папиросы «Беломорканал»? Где пачка от этих папирос?

– Вчера нас привез мой знакомый. Он остался на ночь, – решилась признаться Абызова. – Уехал сегодня рано утром. Хотел добраться до дома, пока гаишники на улицах не появились. От него после водки за версту разило, вот он и решил…

– Снявши голову, по волосам не плачут! – жестко перебил ее Кейль. – Мы все равно узнаем, кто этот мужчина. Чем быстрее вы назовете его, тем быстрее выяснится, имеет он отношение к убийству или нет. Если вас смущает морально-этическая сторона дела, то мне и моим коллегам совершенно безразлично, как вы тут проводили время.

– Я расскажу, – решилась Абызова.

– Света… – попыталась остановить ее подруга, но та уже приняла решение.

– Инспектор прав! – сказала она. – Рано или поздно милиционеры узнают, кто нас привез. Какой смысл запираться? Мы к преступлению отношения не имеем. Меня в супружеской измене обвинить нельзя. Я мужа уже полгода как выгнала и теперь могу встречаться с кем хочу.

– Ты-то можешь, а Женя как? – спросила хозяйка.

Кейль вначале не понял, в чем проблема. Потом догадался: неизвестный мужчина мог быть любовником Масловой, а подругу они захватили для конспирации. В любом варианте мужу Масловой будет неприятно узнать, что какой-то мужик ночевал в его садовом домике на одной кровати с женой и ее подругой. Почему на одной кровати, а не на матраце, на полу? По полу сквозило так, что ночевка на нем неминуемо привела бы к воспалению легких. Безопасно спать можно было только на кровати.

– Стоп, девушки! – приказал Кейль. – Даю вам слово офицера, что подробности частной жизни вашего знакомого не станут известны никому, кроме меня и моих коллег. Я не священнослужитель, а милиционер, сотрудник уголовного розыска. Мой долг не мораль взрослым женщинам читать, а раскрывать преступления. Если ваш знакомый женат, то мы будем особенно осторожны, чтобы информация не ушла на сторону.