Убийство в имении Отрада - стр. 17
– Оставь, Клепа! Племянника губернатора она только терпит. Нестеров – ее настоящее увлечение. Иные влюбленные так умеют замести следы, что комар носа не подточит!.. Но Клавдия Юрьевна начинает прозревать… Деньги на покупку жеребца она супругу не давала. Не такая уж она простушка. И смотрит на него теперь без прежнего обожания. А еще совсем недавно хотела отписать благоприобретенное имение в полное и безраздельное владение мужу за «его нежную к ней любовь и супружескую верность». Вот как верила ему!
На сей раз Матякина не поддержала ни одну из сторон, и подруги остались при своих мнениях. Про Петиных они рассказали немного. Старик Петин давно уж похоронил жену и жил заботами сына, отставного 45-летнего коллежского секретаря Леонида Игнатьевича, дальнего родственника Елены Пантелеевны. Младший Петин был располневшим добряком с зелеными глазками, густыми бровями и бакенбардами. Его 40-летняя высокая и худая супруга Аграфена Васильевна обладала забавным вздернутым носиком и длинной верхней губой, из-за чего создавалось впечатление, что она вот-вот громко чихнет. Пара поживала в своем имении настолько мирно и дружно, что вдовушки только развели руками. Мол, и толковать не о чем.
– Живут небогато, – сказала только Шеглова. – Всего-то двенадцать крепостных душ мужского пола. Как-то заехала к ним: домик деревянный, одноэтажный, в несколько комнаток, а рядом флигелек, в котором прозябает Игнатий Леонидович… Сыновьям, служащим в столице в кавалергардах, перепадают жалкие крохи… Да, и вот еще что, Леонид Игнатьевич с недавних пор возомнил себя художником. Всюду таскает с собой альбом с карандашами и малюет портреты знакомых. Не поверите, за деньги!.. Как-то запечатлел мой образ. Вышло, прямо скажем, не ахти. Отдаю ему деньги и говорю: «Леонид Игнатич, вам бы поучиться, уроки взять», а он мне: «Клеопатра Фирсовна, зачем это?.. Супруга уверяет, что у меня талант»… Вот увидите, и к вам сунется с альбомом!
Cледующими на очереди были Зацепины. Глава семьи, 37-летний отставной поручик Ардалион Гаврилович, был среднего роста, имел русые, с залысинами, волосы, гусарские усы, длинный нос, брови вразлет и зеленовато-карие глаза. Его 33-летняя светловолосая супруга Антонина Герасимовна была в меру высока и стройна, но бледное лицо ее с небольшими светло-зелеными глазами и орлиным носом оставляло желать много лучшего.
– Зацепин, помнится, еще при вас, Евстигней Харитоныч, был в заседателях, – говорила Доможирова. – Ничего с тех пор не изменилось! По сей день служит в нижнем земском суде. Имение родовое, как известно, промотал еще в корнетах. Потом взялся за ум и приобрел подвернувшееся имение с двадцатью душами крепостных. Большой озорник! Недавно крутил роман с Амалией Кондратьевной… Сейчас, вроде бы, жене не изменяет. Но каким был, таким и остался. Пулей срывается с места, ржет как конь, любит выпить, поигрывает, как Нестеров, в карты и прискучил всем, сил нет – всюду просит денег взаймы.
Когда пришел черед Измайловых, вдовушки перешли на шепот. С отставным кирасиром, как показали недавние события, шутки были плохи.
– Матвей Аверьянович с Таисией Гордеевной прежде жили не то во Владимирской, не то в Ярославской губернии, – отметила Доможирова. – Переехали сюда только потому, что у него стала пошаливать печень, а у нее желудок. Купили в Петродаре большой дом, лечатся водами, живут на широкую ногу, бывая у всех видных дворян уезда. Но уж чересчур горды, особенно муженек. Так и норовит, как вот с вами, Евстигней Харитонович, показать свою спесь. А ведь вряд ли его род древнее вашего.