Убийство в имении Отрада - стр. 10
– Мсье, североамериканские индейцы, которых я неплохо знаю, прозвали бы вас Железным Кулаком…
– Слушай, Евстигней Харитоныч, – перебил француза хозяин имения. – Что скажешь о Вальтере Скотте?.. Россияне без ума от занимательного шотландца. «Уэверли», «Пуритане», «Роб Рой» читают и молодые, и старые.
– Романы его и мне по душе, – признался Хитрово-Квашнин. – Хорошее чтение.
– Еще бы!.. Речь, вообще-то, не о нем. Анри привез нам в подарок книги американского писателя Фенимора Купера. Не читал?.. Право, ничуть не хуже Вальтера Скотта!.. Настоятельно советую ознакомиться, не пожалеешь. «Последний из могикан» – чудо как хорош!.. Туземцы у него, гуроны с делаварами, парни не промах, снимают скальпы запросто, словно кожуру с картошки!.. А как метают, подлецы, томагавки, то есть топорики по-нашему – фантасмагория!.. Книги у меня в кабинете, если что.
В этот момент откуда-то сверху раздался громкий голос:
– Барыни Доможирова, Матякина и Щеглова едут!
– А вот и первые гости, – cказал штабс-ротмистр, взяв у слуги трость и саквояж. – И где же будут мои апартаменты, сестра? Как всегда, в барском флигеле?
– Нет, нет, братец, – спохватилась Извольская, взяв его за руку. – Попрошу в мезонин. Одних гостей расселю в нем, других – в северном флигеле.
– Ремонт, что ли, в барском флигеле? И, помню, в северном флигеле была ковровая.
Извольская вздохнула и, поправив прическу, объяснила:
– В барском флигеле пришлось склад устроить, а коверщиц переместили в пристройку за домом… Тут у нас такое… хм-м… дело случилось… Собиралась написать тебе обо всем, да все недосуг… Расскажу, братец, после. Тут двумя словами не отделаешься… Терентий, отведи барина в мезонин и отопри его комнату.
ГЛАВА 3
Хитрово-Квашнину отвели комнату с окном, обращенным на часть заднего двора с конюшней, псарней и каретным сараем. Бросив саквояж на кровать, застеленную светло-зеленым атласным одеялом, он посмотрел в оконное стекло: cлева виднелись высокие деревья парка, справа – садовые вишни, яблони и сливы. На дворе доезжачий что-то втолковывал сыну борзятника. Псарь сидел на колоде и равнодушно посматривал на возню собак. Прислонившись к воротам конюшни и залихватски заломив картуз, Прохор заигрывал с хорошенькой дворовой девушкой, несшей с ледника на плече большую бутыль.
Штабс-ротмистр прошелся по комнате, пахнущей лавандой и свежевыстиранным бельем. Приятный запах оживил воспоминания детства, связанные с покойной матерью. Каждый вечер, после того, когда он забирался в чистую постель, она приходила в детскую, чтобы прочитать ему какую-нибудь интересную сказку, и, засыпая, чувствовал на своем лбу нежный поцелуй. Взглянув мельком на портреты Кутузова и Барклая де Толли в декорированных рамах, он наклонился над тазом и ополоснулся водой из кувшина. Затем привел в порядок короткой расческой волосы, бакенбарды и усы. Закрыв дверь на ключ, спустился по лестнице в длинный коридор, разделявший парадную и повседневную анфилады дома.
Встречать прибывших дам решили в гостиной, расположенной рядом с парадным залом и обставленной мебелью из черного лакированного дерева. Это была светлая комната с большим количеством бра, жирандолей, канделябров и торшеров. По углам в кадках стояли фикусы, араукария и другие комнатные деревца.