Убийство со вкусом жвачки - стр. 3
Комиссар Стоун итогов воспитательной беседы не оценила ― вкатила обоим штраф за неподобающее поведение и за сломанный письменный стол, а затем отстранила от службы на две недели. Дэвид особо не сопротивлялся. Ему и правда был нужен перерыв.
Вынужденный отпуск пролетел незаметно: в ночь на двадцать второе декабря Дэвид проснулся от холода в своей кровати. Поджал босые ноги, прогнал с подушки кота, посмотрел на часы и понял, что началась рабочая неделя.
Часы на прикроватном столике показывали два тридцать ― самое кошмарное время. Дэвид натянул одеяло на голову и крепко зажмурился, однако заснуть так и не смог. Он проворочался до утра, то и дело проваливаясь в тяжёлую липкую полудрёму, а когда предрассветные лучи и громкие вопли кота окончательно выгнали его из-под одеяла, Дэвид нехотя натянул спортивное трико, вставил в уши наушники, сунул в карман свой любимый старенький MP3-плеер, каких не выпускали уже, наверное, лет двадцать, сонно погладил кота и отправился на пробежку.
Свежий воздух ожидаемо бодрил, поднимая настроение, так что Дэвид врубил на плеере свой любимый плейлист и свернул в сторону парка.
По его мнению, у любой хорошей музыки была одна отличительная особенность ― она помогала открыть второе дыхание. С этим в равной степени справлялись хэви-метал и джаз, фолк и рэп, попса и старый добрый рок-н-ролл. С этим даже справлялся наглухо отбитый дабстеп, если у вас были куски пластика вместо барабанных перепонок.
Впрочем, Дэвид не имел права осуждать. Особенно после того, как под завязку забил свой плеер грандиозной подборкой бродвейских мюзиклов. Словно он какая-нибудь сраная диснеевская принцесса, прости Господи!
Ветер обдувал лицо, под ногами привычно шуршал мелкий гравий, в груди ритмично стучало сердце, а в ушах надрывался очередной шедевр Алана Менкена. Словом, жизнь уже не казалась такой поганой и мерзкой, как с утра. Его вынужденный отпуск закончился, и Дэвид наконец-то мог вернуться к привычной для него каждодневной рутине. Правда, изрядно сдобренной щедрой порцией рождественской чепухи, но куда уж без этого, верно? Конец декабря. Хренов мир замер в ожидании хренова чуда.
Когда фитнес-трекер на руке навязчиво завибрировал, Дэвид нехотя повернул в сторону дома. На первом же перекрёстке пришлось вырубить взбунтовавшийся плеер ― тот, словно назло, начал подсовывать одну слезливую балладу за другой. Дэвид раздражённо фыркнул и сунул футляр с наушниками в карман.
Уже переходя дорогу, он вдруг запоздало вспомнил, что собирался заскочить в магазин: коту был нужен корм, а ему ― никотиновые пластыри. Дэвид был в завязке третий день. Курить хотелось неимоверно.
Ближайший к дому круглосуточный встретил Дэвида вызывающей яркой витриной. От обилия мигающих лампочек, золотых колокольчиков, длинных красных носков, мятных тросточек и розовощеких эльфов Дэвиду захотелось блевануть. Вероятно, радугой.
Он поморщился, толкнул входную дверь и окунулся в душную вязкую атмосферу ненавистного коммерциализированного Рождества.
Повсюду мерцали огоньки рождественских гирлянд, над дверными проёмами висела дешёвая пластиковая омела, стены были изуродованы громадным голографическим изображением Санта-Клауса, а на стеллажах уныло поблескивали самодельные кривоватые звёздочки, наспех вырезанные из фольги.