Убийство русалки - стр. 40

– Пойдемте к начальнику полиции. Я прошу вас. Расскажите ему, что это не я.

Она заметила, как злость успокаивалась в ней. Что ей делать? Что думать? Убийцу Анны нужно найти и казнить. Если это не резчик, то это кто-то другой. Может быть, она найдет кого-нибудь, чтобы следить за ним, заплатить одному из полицейских, чтобы он провел расследование.

– Пятьдесят ригсдалеров, – заявила она, хотя не была уверена, что у мужчины есть такие деньги. Сначала она подумала, что он богат, вернее, понадеялась, что он богат. Сейчас она сомневалась в этом. Платье у него поношенное, манеры грубые. Но движения и язык у него особенные. Как будто он со всем этим незнаком и пробует в первый раз.

– Вы требуете деньги за то, чтобы рассказать правду? – спросил он.

– А что в этом такого? Поэт же зарабатывает деньги, рассказывая ложь.

– Но таких денег у поэтов нет, – сказал он и встал обратно на ноги. Она могла видеть по его лицу, о чем он думал. – Хорошо. Пятьдесят ригсдалеров. За то, чтобы сказать правду.

– Деньги вперед, – сказала Молли и протянула руку.

– Сейчас у меня нет денег. – Он смахнул пыль с сюртука. – Но я человек слова.

– Ты хочешь связаться долговыми отношениями со шлюхой? – Молли покачала головой.

Вырезальщик вздохнул.

– Я хотел бы, чтобы вы называли себя как-нибудь иначе.

– Иначе? Но это то, кем я являюсь. Шлюха.

– Не только это. Вы чья-то дочь, наверняка чья-то подруга, чья-то невеста, чья-то дорогая. Людей много, и они разные. А сейчас вы – мое единственное спасение. Я благодарю вас. Для меня вы больше, чем кто-либо другой в этом городе.

Молли не знала, что сказать. В нем определенно было что-то особенное, раньше никто не говорил ей ничего подобного.

– Перестань так говорить, – пробубнила она. – Пятьдесят ригсдалеров за скорое спасение. Решено.

Она направилась домой, к Крошке Мари.

– Давайте сейчас же пойдем к начальнику полиции, – закричал он ей вслед.

– Не сейчас, вырезальщик. У меня важные дела, мне нужно идти.

– Они могут подождать, разве их нельзя отложить?

– Нельзя. Встретимся через два часа. – Она посмотрела на него.

Он кивнул.

– Все в порядке, – промолвил он и вдруг протянул ей руку.

Такого она не помнила со времени конфирмации в церкви прихода Виндебю[25] много лет назад.

– И не называйте меня больше вырезальщиком, – продолжил он. – Меня зовут Ханс Кристиан.

Она осторожно взяла его руку, которая оказалась мягкой и нежной. Не выдубленная тяжелой работой, как большинство рук. Она отпустила руку и побежала через площадь, сопровождаемая чужими взглядами.

– Фрёкен Молли, я буду ждать у Суда, – крикнул он. – Через два часа.

Улица казалась уютной, и солнце проглядывало сквозь облака. Она чувствовала ветер, трепавший испорченное платье. Она глубоко задумалась. С этими деньгами она сможет заплатить ренту и заняться Крошкой Мари. Но что с убийством Анны? Если это не рез… Если это не Ханс Кристиан, то кто? Может быть, он поможет ей? Найти убийцу Анны? Это самое меньшее, что он может сделать, если это все-таки не он.

Один, два, один, два. Ханс Кристиан ходил туда-сюда по лестнице в здании Суда, вниз-вверх, пока стрелка часов не перевалила за четверть шестого. Он предчувствовал это. Что Молли не придет.

Один раз он осмелился посмотреть в камеру, где он сидел еще этим утром, и увидел того же мужчину, лежавшего на том же месте. Из темноты он слышал те же стихи золотаря, которые он плавно читал нараспев.