Убийство под аккомпанемент. Маэстро, вы – убийца! - стр. 42

– Черт! – выдохнул Эдвард. – При таком темпе он себя прикончит.

Морри Морено извлек откуда-то большой искусственный венок. Промокая глаза носовым платком, он опустился на колени возле Риверы, положил венок ему на грудь и пощупал сердце. Склонив голову, он лихорадочно шарил под венком, потом вдруг поднял взгляд и изумленно посмотрел на барабанную установку, где луч прожектора высветил лорда Пастерна, с экстатической яростью колотящего инструменты. Его соло длилось минуты полторы. За это время подошли четверо официантов с носилками. Морено возбужденно заговорил с ними. Риверу унесли, пока саксофоны издавали гротескные траурные рыдания, а лорд Пастерн, ударив в большой барабан и тут же ослабив натяжение, выдал серию приглушенных стонов.

Метроном звякнул и остановился, загорелся свет, публика щедро аплодировала. Трясущийся, с побелевшими губами Морри указал на лорда Пастерна, который присоединился к нему, блестя потом, в поклоне. Морри сказал что-то неслышное ему и пианисту и вышел, лорд Пастерн двинулся следом. Пианист, контрабасист и три саксофониста заиграли танцевальную мелодию.

– Старый добрый Джордж! – воскликнула Фелиситэ. – На мой взгляд, он был великолепен! Маман, милая, что скажешь? Нед, разве он не рай?

Эдвард ей улыбнулся.

– Он всех поразил, – сказал он и добавил: – Кузина Си, вы не против, если мы с Лайл потанцуем? Ты ведь потанцуешь со мной Лайл, правда?

Карлайл положила руку ему на плечо, и они сделали несколько па, удаляясь от стола. Мимо них скользнул метрдотель и на мгновение задержался возле мужчины за соседним столиком. Мужчина встал, уронил пенсне и с озабоченным лицом прошел мимо Карлайл и Эдварда, направляясь в фойе.

Они танцевали в молчании, уютном и дружеском.

– Как по-твоему, что дальше? – спросил наконец Эдвард. – Он, кажется, уже все перепробовал?

– А на мой взгляд, он был ужасно трогательным и жалким.

– Квинтэссенция глупости. Лайл, у меня не было шанса поговорить с тобой о той истории дома. Наверное, мне не следовало бить малого, учитывая, что творится с Фэ, но правда, это уж было слишком. Мне очень жаль, если я устроил ненужную сцену, но, должен сказать, получил от нее удовольствие. – Когда она промолчала, он добавил: – Ты очень сердишься? Лайл, ты, случайно, не…

– Нет. Совсем нет. Ладно, признаюсь, что сама получила удовлетворение. – Его рука сжала ее. – Я, – добавила она, – стояла на пороге пещеры и охорашивалась.

– Заметила его ухо? Не как капуста деформировано, но явно распухло, и струйка крови. А потом эта невероятная скотина еще имел наглость пялиться на тебя поверх своей гармошки.

– Это все для вида. Чтобы позлить Фэ.

– Я не вполне уверен.

– Если так, то большого успеха он не имел.

– Что ты хочешь этим сказать? – резко спросил Эдвард.

– Она на тебя смотрела, дорогуша.

– Ты хочешь сказать, что Фэ… – Он замер и вдруг покраснел. – Лайл, – начал он, – по поводу Фэ… Случилось нечто очень странное. Это поразительно и… ну… чертовски неловко. Я не могу объяснить, но мне хочется думать, что ты поняла.

Карлайл подняла на него глаза.

– Ты не слишком внятно изъясняешься.

– Лайл, милая… Лайл, понимаешь…

Они обошли в танце сцену. Карлайл сказала:

– Вон стоит наш официант и наблюдает за нами. Кажется, он старается поймать твой взгляд.

– К чертям его.