Убийство Кирова. Смертельная тайна сталинской эпохи - стр. 26

В результате контрреволюционной деятельности «московского центра» в отдельных звеньях зиновьевского контрреволюционного подполья вырастали чисто фашистские методы борьбы, появились и крепли террористические настроения, направленные против руководителей партии и правительства, что и имело своим последствием убийство товарища С. М. Кирова, подготовленного и организованного «ленинградским центром» той же контрреволюционной трупы. Все подсудимые по данному делу полностью признали свою вину.

Как руководитель группы Зиновьев был приговорен к 10 годам заключения. Каменев получил самый легкий приговор, 5 лет, потому что суд признал следующее:

11. КАМЕНЕВА Льва Борисовича,

Являвшегося одним из руководящих членов «московского центра», но в последнее время не принимавшего в его деятельности активного участия (Л 8).

Мы займемся другими ложными утверждениями Лено в его Введении в главе, специально посвященной ложным высказываниям Лено.

Лено ссылается на лживые отчеты об убийстве в Советской прессе в 1930-е годы (Л 10), и заявляет:

Они [следователи хрущевской эпохи] широко использовали слой фальсифицированных доказательств о Большом Терроре (Л 9).

В этих утверждениях можно увидеть логическую ошибку, известную как «порочный круг в доказательстве» – подмены посылки желательным выводом. Они «допускают то, что нужно доказать», – фактически они тотчас принимают доказательство проблемы, для решения которой (!) Лено предположительно затеял это исследование и написал свою книгу.

Это было бы не так, если бы далее в своей книге Лено удосужился доказать или даже привести какие-нибудь серьезные доказательства, что отчеты об убийстве Кирова, изложенные в свидетельских показаниях на Московских процессах (источник сообщений в Советской прессе), были фальшивыми. Однако Лено никогда этого не делает. Более того, он не рассматривает ни один из этих отчетов. Он даже не указывает их – скажем, в приложении или в сноске, чтобы проинформировать их (читателей), могут ли они найти эти документы, если они захотят рассмотреть их сами. Не доказывает он и того, что канонические версии убийства Кирова, по мере того как это постепенно раскрывалось на различных процессах с декабря 1934 г. по март 1938 г., были в каком-то отношении ложны. Лено скрывает существование этих отчетов от читателей.

Лено просто утверждает, что они были ложны безо всякого доказательства и даже без какой-либо аргументации вообще.

Это – центральный тезис его книги, и он терпит полный крах. Одна из главных целей данного исследования – продемонстрировать это читателю.

В своем «Введении» Лено ссылается на пытки. Он пишет о:

…документах из реконструированного «расследования» лет Большого Террора (1936–1939), многие из которых являются свидетельскими показаниями, полученными под пытками или под угрозой таковых (Л 8).

Сотрудники НКВД пытали свидетелей, пока они не давали показания, подтверждающие выдуманные обвинения в заговоре против бывших партийных руководителей (Л 9).

…применение пыток Сталиным и его тайной полицией для добывания фальшивых, но политически полезных «признаний» о террористических заговорах (Л 17).

Лено не удается продемонстрировать ни одного примера пыток против свидетеля или обвиняемого ни на одном из процессов по убийству Кирова: в декабре 1934 г.; в январе 1935 г.; на Первом московском открытом или «показательном» процессе в августе 1936 г.; на Втором московском процессе в январе 1937 г.; на Третьем московском процессе в марте 1938 г. Он утверждает, хотя и не доказывает, что некоторые бывшие сотрудники НКВД, некогда замешанные в этом деле, были подвергнуты пыткам в конце 1930-х годов. Но даже если бы Лено и мог доказать, что этих людей действительно пытали, а их признания были частью «сценария» и фальшивы, это бы не повлияло на этот узловой вопрос. Их показания были в лучшем случае второстепенны по отношению к главному вопросу: «Существовал ли вообще заговор с целью убийства Кирова?».