Убийственный возраст - стр. 34
– Куда теперь? В двенадцатиэтажку? – спросил Фриц. – Классно мы их сделали! Будет что рассказать.
Перейдя бульвар, Сергей облегченно вздохнул: «Ну, вот мы и дома!»
Двенадцатиэтажный дом, куда направились Козодоев и Фриц, располагался не в микрорайоне их родной пятьдесят пятой школы, а на нейтральной территории, формально относящейся к «Швейцарии». Лет десять назад на месте громадного пустыря строители возвели микрорайон, получивший неофициальное название «Швейцария». Прошло еще пять лет, и городские власти обнаружили, что между «Швейцарией» и бульваром Машиностроителей осталось незастроенное пространство. По новому градостроительному плану на этом месте воткнули три свечеобразные двенадцатиэтажки, гордо возвышавшиеся над пятиэтажным ландшафтом.
Внутреннее устройство новых домов было оригинальным. В просторном холле первого этажа было два раздельных входа. Один вход вел на лестничную клетку, в подъезд, другой – на площадку с лифтами. От лифтов коридоры расходились к квартирам. Из подъезда к квартирам и лифтам попасть можно было только через открытую лоджию. Лестничной клеткой жильцы практически не пользовались, зато молодежь обожала это место. Целый подъезд – без жильцов, без дверей – для посиделок небольшой компании лучше места не придумать.
Все три двенадцатиэтажки со временем были поделены между близлежащими микрорайонами. Первую облюбовали ребята из пятьдесят пятой школы, во второй собирались пацаны из «Швейцарии», а кто захватил третье здание, Козодоев не знал. По устоявшейся традиции двенадцатиэтажки считались «нейтральной территорией», и разборки в духе «Ты откуда? А здесь чего забыл?» у этих домов никогда не происходили.
На лифте Козодоев и Фриц поднялись на последний этаж, через лоджию прошли на лестничную клетку. Несмотря на относительно раннее время, подъезд уже не пустовал. На ступеньках, ведущих на крышу, сидели Шакира и Дималог, двадцатилетний парень, каким-то образом второй год уклоняющийся от призыва в армию. Шакира задумчиво перебирал струны гитары, а Дималог внимательно читал этикетку на бутылке вина.
– Что такие довольные? Где были? – безразличным тоном спросил Шакира.
– На Волгоградской, «акцию» провернули, – сухо, по-деловому, ответил Козодоев.
– Да ну! – хором усомнились парни.
– Фриц, покажи им! – внутренне ликуя от произведенного эффекта, попросил Сергей.
Фриц достал из внутреннего кармана первое попавшееся письмо, прочитал адрес:
– Улица Волгоградская, дом восемь.
– Обалдеть! – восхитился Дималог. – Вот вы их, чмырей, сделали! Шакира, хватит бренчать, давай за успешную «акцию» выпьем.
Вожак компании Козодоева оставил гитару, закурил. Дималог зубами содрал пластмассовую пробку с бутылки, сделал несколько глотков из горлышка и послал «огнетушитель»[2] по кругу.
От выпитого без закуски портвейна Сергей слегка захмелел. Казалось бы, что такое бутылка вина на четверых крепких парней? Так себе, семечки, легкий разогрев перед интересным разговором. Но после рискованной «акции» спиртное воспринимается по-другому. Глоток, второй – и вот оно, приятное чувство легкой эйфории, расслабленность, блаженное тепло, мягко растекающееся по всему телу.
– Смотрите, что я на этикетке прочитал, – сказал Дималог. – «Произведено в городе Агдам Азербайджанской ССР». Это что, получается, в Азербайджане в честь вина целый город назвали?