Убийца из прошлого - стр. 24

– Не надо, – сдался Разруляев.

С Сидором ему было не совладать.

– Вот и отлично, – улыбнулась Анна Осиповна. – Утром вместе с Евстафием пойдешь на службу, вечером навестим скобяную лавку.

На счастье Разруляева, утром перед уходом на службу в квартиру Анны Осиповны заявился Шелагуров. С кем здесь вести переговоры, он знал. Стороны договорились быстро.

– Забирайте его, забирайте, – воскликнула Анна Осиповна, когда Разруляев явился по колокольчику (ему был назначен сигнал в пять звонков). – Такое ведь только в сказках случается. Наш дед крепостным вашим был, а внук станет хозяином.

– Что такой хмурый? – спросил Александр Алексеевич вновь обретенного управляющего и будущего зятя, когда уселись в пролетку.

Сергей Осипович промолчал.

– На Николаевский вокзал, – скомандовал Шелагуров и, когда извозчик тронул, вновь попытался завязать разговор: – Неужели из-за кружевницы? Что ж, понимаю. У самого как-то случился роман с прачкой. Такая шалунья… Не бойся, Ксении ничего не скажу.

Сергей Осипович чувствовал себя на перепутье. Направо пойдешь – богатство, положение и женщина, о которой мечтал. Но она не любит его, выходит замуж по принуждению. Налево же – нищета. Нищета и Наташка. С которой так сладко.

Понедельник, 26 сентября 1866 года,

Новгородская губерния, усадьба Титовка

Через месяц после визита в Титовку Гуравицкого в имение пожаловал чиновник петербургской полиции титулярный советник Крутилин:

– Я расследую исчезновение вашего родственника, – объяснил он свое появление Шелагурову. – По словам его матери Ольги Семеновны, вечером тринадцатого августа года он машиной[8] отправился сюда. Но обратно домой не вернулся…

– Знаю, – буркнул Шелагуров. Полицейских он не жаловал, потому ни завтрака, ни даже присесть Крутилину не предложил. – Ольга Семеновна мне писала. И я ей ответил. Гуравицкий действительно сюда приезжал. Но даже не ночевал, в тот же день укатил в Петербург.

– Уверены, что в Петербург? Вдруг в Москву?

– Уверен абсолютно. Мой лакей проводил его до вагона.

Крутилин достал блокнотик, огрызком карандаша сделал пометку:

– Как звать лакея?

– Фимка. То бишь Ефим. Ефим Баранов.

– Я могу его опросить?

– Зачем? Разве моих слов недостаточно? – разозлился Шелагуров. – Если у вас все, не смею задерживать.

– Простите, но должен задать еще…

– Раз должны, задавайте побыстрее. Не видите, занят?

– Гуравицкий отбыл на курьерском, который отходит в два ночи?

– Да.

– То есть пробыл у вас почти сутки, – сделал вывод Иван Дмитриевич, заглянув в расписание. – Чем здесь он занимался?

– В смысле?

– Ну… – запнулся Иван Дмитриевич. Вопрос казался ему простым и понятным. – Как провел тот день?

– Обыкновенно. Впрочем, ведь вас не приглашают гостить в поместьях? Значит, придется объяснять. Гуравицкий сперва позавтракал, затем покатался на лошади, потом присутствовал на званом обеде по случаю именин моей сестры. Обед по обыкновению затянулся до полуночи… А после Гуравицкий откланялся и уехал.

– О чем вы разговаривали?

– Лично я ни о чем. Я видел его впервые. Гуравицкий не моя родня, кузен супруги.

– С ней могу поговорить?

– Ни в коем случае. Мэри беременна, плохо себя чувствует.

– А с вашей сестрой?

– Тем более.

– Что? Тоже беременна? – решил осадить заносчивого помещика Крутилин.

– Что вы себе позволяете? – вскочил Шелагуров. – Убирайтесь.