Убийца из прошлого - стр. 14

Гуравицкий растерялся:

– Степанида Матвеевна, Петр Ефимович, постойте, – бросилась к ним Ксения. – Дальше будет интереснее.

– Откуда знаешь? – с подозрением уставилась на нее Беклемешева.

Ксения смутилась:

– Андрей разрешил предварительно ознакомиться. Только представьте, в будущем железные дороги поднимут вверх, над землей, чтобы не мешали земледелию. А еще…

– Откуда господину Гуравицкому про это знать? – отмахнулась Беклемешева. – Будущее покрыто мраком, и ведать о нем никто не может.

– А тут ошибаетесь, Степанида Матвеевна, – перебил ее Устинский. – Помните, Феофану Ивановичу цыганка нагадала, что мельница у него сгорит? Месяца не прошло…

– Не будьте столь наивным, Петр Ефимович. В подобную чушь могли поверить только вы да взяточник-исправник. Феофан Иванович сам свою мельницу и поджег ради страховки.

– Не соглашусь с вами, Степанида Матвеевна, это на Феофана недоброжелатели клевещут. Если хотите знать, я свою жизнь на кон поставил, лишь бы доказать невиновность Феофана Ивановича.

– Неужто опять пари заключили? – округлила глаза Беклемешева. – Куда только ваша супруга смотрит?

– Не пари, Степанида Матвеевна. Говорю же, жизнью рискнул. Поехал к той цыганке и попросил нагадать, когда пред Господом предстану.

– Господи, помилуй, – схватилась за шляпку Беклемешева. – И охота вам страсть такую знать? Лучше бы про дожди спросили: будут в сентябре или нет?

– Сказала, помрешь ты, Петр Ефимович, в одна тысяча восемьсот шестьдесят девятом году от холеры. Если оно так и случится, значит, одну лишь правду она предсказывает, и Феофан Иванович кругом невиновен.

Гуравицкий решил напомнить о себе:

– Огорчу вас, Петр Ефимович. От холеры умереть вам уже не удастся.

– Это почему?

– Знакомец у меня в Обуховской больнице практикует. Признался по секрету, что изобрели они от холеры прививку и даже успели опробовать. Гарантирует стопроцентный результат.

Гуравицкий знать не знал, что знакомец над ним спьяну подшутил.

– Готовы спорить? – обрадовался Устинский.

– Вот моя рука.

– А вот моя.

– Надо бы разбить. Эй, как там вас? Два-с-Руляев…

– Моя фамилия Разруляев. – Сергей Осипович вскочил, разгневанный очередной выходкой литератора.

– Раз или два-с – разница невелика, – заявил Гуравицкий.

Собравшиеся дружно рассмеялись.

– Ну же, разбейте, – поторопил управляющего Гуравицкий.

– Сперва извинитесь, – потребовал Сергей Осипович.

Утром в лесу он сдерживался из-за Ксении. Теперь, когда надежд на их брачный союз больше не осталось, не было причин сносить оскорбления Гуравицкого. Тем более при помещиках, к которым вот-вот пойдет наниматься на службу.

– Вы разве дворянин, чтобы я извинялся? – уточнил Гуравицкий, стараясь не показать радости на лице. Кажется, его план сработал. Теперь Ксения согласится без всяких раздумий в присутствии двух десятков свидетелей, расположением которых дорожит ее брат. А главный соперник будет изгнан с позором.

– Дворянин.

– Но дед ваш, кажется, лакействовал. Да и вы заняты тем же самым. Ваше место на кухне. Что вы позабыли в компании приличных людей?

– Отец его, хоть и герой, место свое знал, – поддакнула Беклемешева. – Кланялся при встрече, шапку сдергивал. А этот, будто ровня, садится за стол.

– Пшел вон, – прикрикнул на управляющего литератор.

– А где Шелагуров? – тихо спросил Устинского Брыскин.