Убивая Еву: это случится не завтра - стр. 10
Ринат смотрит на нее, вытаращив глаза.
– Лимончелло. Ты умрешь меньше чем через час – от остановки сердца или дыхания. Судя по твоему виду, я бы поставила на остановку сердца. Но сначала…
Ринат судорожно извивается на железном стуле, его снова рвет, а следом, отнюдь не беззвучно, опорожняется кишечник прямо в шелковые слаксы цвета слоновой кости.
– Да, именно вот это. Что до остального, я не стану портить сюрприз. – Она поворачивается и машет рукой второй женщине. – Лара, detka, иди сюда.
Лара опускает лопату и неторопливо подходит к ним.
– Могила почти готова, – говорит она и после секундного раздумья выбирает себе печенье из коробки. – О господи, kotik, печенье прекрасно.
– И впрямь божественно, скажи? Я купила его в той пастицерии на Сан-Марко, где мы ели кремовые пирожные.
– Надо еще раз туда наведаться. – Лара бросает взгляд на Рината, который теперь корчится на земле, а вокруг его грязных слаксов роятся мясные мухи. – Как думаешь, сколько ему еще осталось?
Марина морщит нос.
– Может, полчаса или около того. Нужно будет все же уложить его в землю. При таком аромате как-то не обедается.
– Да, запашок тот еще.
– С другой стороны, его еще можно спасти, если он кое-что нам расскажет. Для аконитина у меня есть противоядие.
Ринат таращит глаза.
– Pozhaluysta, – шепчет он. Его лицо покрыто полосами слез и рвоты. – Умоляю. Все что хотите.
– Сейчас я хочу вот что, – задумчиво произносит Лара, доставая из коробки очередное печенье. – С самого утра в голове крутится одна и та же песня, она уже буквально свела меня с ума. Дада дада дада дада да дададада…
– Posledniy raz, – шепчет Ринат, в агонии сворачиваясь в позу зародыша.
– Боже мой, точно! Стыдно, что я забыла. Мама всегда ей подпевала. И твоя мама, kotik, наверняка тоже.
– Честно говоря, моей матери не особо было о чем петь. Если не считать рака в терминальной стадии. – Кончик языка бегло скользит по шраму на верхней губе. – Но мы впустую тратим последние драгоценные минуты Рината. – Лже-Марина приседает, чтобы смотреть ему прямо в глаза. – Мне, ublyudok, нужны от тебя ответы, и нужны прямо сейчас. Малейшая ложь, малейшее, б…, колебание, и ты обосрешься здесь до смерти.
– Только правда. Клянусь.
– Ну тогда ладно. Тот человек, которого ты похитил в Одессе, – зачем ты это сделал?
– Нам приказали из СВР, это русская служба…
– Я знаю, что такое, блин, СВР. Зачем?
– Меня вызвали в один из их центров. Велели…
Его скручивает очередной спазм, и на губах выдувается пузырь желтоватой слюны.
– Часики тикают, Ринат. Что тебе велели?
– За… захватить этого Константина. Отвезти на виллу в Фонтанке.
– А почему ты подчинился?
– Потому что они… Боже, прошу… – Он ногтями царапает плечи и грудь – парестезия вновь дает о себе знать.
– Потому что они – что?
– Они… знают разное. Знают о «Золотом братстве». Знают, что мы пересылали девочек из Украины в Турцию, Венгрию, Чехию.
У них были документы, записи наших переговоров, они могли меня уничтожить. Все, что я…
– Когда Константин сидел в Фонтанке, СВР его допрашивала?
– Да.
– Они получили ответы на свои вопросы?
– Не знаю. Его допрашивали, но они… О боже… – Его рвет желчью, опорожняется мочевой пузырь. Вонь, жужжание мясных мух – все становится еще гуще. У противоположного края стола Лара угощается третьим печеньем.