Убить судью - стр. 13
– Ему карточка какая-то нужна… может эта… – Пепси достал из кармана куртки карточку-ключ от двери в номер.
– Ноу, эназер уан плиз! – Парень продолжал вежливо настаивать.
– Так… что еще… а-а-а… – Пепси достал еще одну карточку, которую нам выдали на ресепшене.
Парень в шортах заулыбался и принял нашу карточку.
– Это, видимо, местные деньги, отельные… – Пепси улыбнулся парню, и опять спросил: – Ват из е нэйм?
– Мужред, – ответил Мужред.
– Из эфрифинг окей?
– Йес!
– Все в порядке, говорит, видимо, это точно их деньги, как у нас в школе, помните?..
Мы вспомнили свою школу, когда развалился СССР, наша директор сказала, что теперь в школе будет демократия. Она заставила всех выбирать парламент, который должен был управлять школой, и ввела деньги. Школьные деньги выдавали за отличные отметки, ими можно было расплачиваться в столовой, копить и обмениваться. Мы вчетвером учились плохо, поэтому отбирали деньги у отличников. Потом подкупали членов парламента из числа учеников, лоббировали законы об увеличении дней каникул, об отмене запрета на курение на территории школы. Однажды даже пробашляли закон о разрешении продажи в школьной столовой пива. После двух месяцев демократии директор поняла, что пора вводить войска и отменять парламент, она вот-вот должна была стать новым Пиночетом, но ее съела завуч, которая, как выяснилось, была маньяком. Это было в первую неделю весны, когда выбросы радиации с нашей станции достигли максимума, а у душевнобольных начались сезонные обострения. Нам было очень жаль, ведь в конце года директор обещала обменять школьные деньги на настоящие. То, что директора съели, нам тогда не рассказали, чтобы не шокировать, мы были еще маленькими и могли бы испугаться и начать, там, заикаться или мочиться под себя… нас пожалели, поэтому мы узнали, как на самом деле погибла наш директор, только когда Наташа подключилась к Интернету.
– А ю ноуз хау ит маст ворк? – А Мужред-то владел английским не лучше Пепси!
– Ну, это, он, короче, видимо, хочет нам показать, как надо стрелять!
– Не надо! – Хот-Дог натянул тетиву. Его первая стрела полетела в сторону теннисного корта.
– Ноу, ноу, ноу! – Мужред забеспокоился за свое рабочее место и стал стонать и махать руками. Он вынес себе лук и начал показывать, как с ним управляться. Нам было неинтересно, – всегда до всего мы привыкли доходить сами, без подсказок, тем более турецких!
– Донт сэй ю лов ми, донт сэй ю нид ми, донт сэй ю вонт ми – итс андестуд! Донт тел ю хэпи, ай ноу ит кэнт би, кос итс ноу гуд! Ноу гуд, Хот-Дог! – Пепси просто тараторил на английском, и Хот-Дог его понимал, потому что это опять была песня «Депеш мод».
– Я как умею, она выскользнула, не ссы, Муж-ред, ложись, засылаю! – На этот раз стрела Хот-Дога полетела в сторону мишени, но до мишени не долетела.
– Тетиву натягивай до конца, смотри! – Стрела Пепси полетела точно в мишень, воткнулась, я захлопал, Хот-дог сплюнул, кинул лук на землю.
– Все, валим отсюда. – Он не чувствовал себя проигравшим, просто он смотрел в сторону корта, откуда, выкрикивая какие-то резкие немецкие слова, шел старичок в белой футболке, кепочке и шортиках. Мы сообразили, что лучше будет затеряться в толпе загорающих у моря, и так и сделали.
У моря было много мошек и пауков. Приходилось постоянно стряхивать с себя насекомых. Ни одного лысого на пляже.