Убить Сократа - стр. 4
Глаза Алены наполнились влагой, но прежде чем разрыдаться от оглашенной референции, девушка быстрым шагом покинула учительскую.
– Попрекать человека возрастом – последний аргумент в споре, – раздался голос с дальнего конца стола. – Да и годы, случается, ума не добавляют. Какие конкретно у вас методические претензии к Алене Леонидовне?
– Госпожа Муравьева, ну, конечно, без вас тут не обошлось, – эту фразу чиновница произнесла с таким ехидством, на какое только была способна. – Я даже не сомневалась, кто был инициатором этих математических художеств. Только вам сейчас не о девочке нужно думать, а о вашем будущем в профессии. Точнее без нее. Вы ведь у нас рецидивистка.
– Госпожа Винник, – Ирина обратилась к оппонентке с не менее ядовитой интонацией, – относительно меня, так понимаю, вы уже все решили. Так что позвольте и я откланяюсь. Метать бисер перед… – женщина взяла паузу, – перед нежелающими тебя слушать – не самое продуктивное занятие.
– А вот хамить мне не надо! – на лице обозленной чиновницы сквозь толстый слой пудры выступил багрянец.
– Извините, я забыла, что это позволено только власть имущим.
Ощущая на себе тревожные взгляды, провожавшие ее к выходу, Муравьева подчеркнуто спокойно вышла из кабинета. Она понимала, что подставила оставшихся в учительской коллег, на которых теперь обрушится весь гнев распаленной чиновницы, но ее неприязнь к Винник была столь велика, что сдержаться и промолчать не было никакой возможности.
У окна напротив двери в импровизированную допросную, опустив голову и прижав к лицу платок, стояла Алена. Девушка плакала. Именно Ирина посоветовала ей устроиться к ним в школу, взяла над вчерашней выпускницей шефство, и поэтому сейчас чувствовала себя ответственной за то, что это безгрешное создание смешали с грязью по всем законам подковерной борьбы. Муравьева с юмором постаралась ободрить свою протеже:
– Ну что ты, на стерву как и на дурака обижаться нельзя. Она просто по-другому к людям относиться не умеет. А если стерва еще и никем не обласканный крокодил предпенсионного возраста – ей вообще посочувствовать надо.
– Да мне не за себя обидно. А за вас, за школу, за директора. Уже черт с этими немыслимыми учебниками по арифметике, учила бы как-нибудь и по ним. Но неужели Владимир Николаевич не понимал, чем все может кончиться?
– Думаю, прекрасно понимал. Только старался об этом не думать, – в глазах собеседницы Ирина прочла вопрос. – Видишь ли, после некоторых событий он зарекся идти на компромиссы с совестью и игнорировать, как сам говорит, знаки свыше.
– Каких событий? – заинтригованная девушка перестала плакать.
– Тут в двух словах не расскажешь. Примерно лет десять назад, или уже больше – даже не верится, что я такая старая – Лосев руководил другой школой. Условия работы тогда были спартанские: в классах зимой еле топили, зарплаты задерживали, трухлявые учебники рассыпались в руках.
– Я же школьницей была, хорошо все это помню.
– И вот какой-то заграничный благотворительный фонд вызвался безвозмездно снабдить городские школы учебниками по истории. Директор как с их содержимым ознакомился – у него волосы дыбом встали. Но из муниципалитета недвусмысленно намекнули, что правильнее будет преподавать именно по новой учебной программе. И тут произошло событие, которое Владимир Николаевич впоследствии назвал знаком свыше. Рядом со школой стоял большой барак, приспособленный гастарбайтерами под швейный цех. Это официально. А неофициально – обыкновенное общежитие для нелегалов. Я не сильна в технических подробностях, но у этих двух зданий (школы и барака) была общая канализация. И надо же было такому случиться, что критическая масса смываемых нашими азиатскими друзьями нечистот была достигнута как раз в тот самый день, когда в школу привезли свежеотпечатанные дары заграничных доброхотов. Книг было много, и пока в библиотеке не подготовили под них место, коробки сложили в коридоре у уборной. Поток грянул под вечер. Когда информация о казусе дошла до ответственных лиц фекальные массы уже поглотили добрую часть привезенной литературы. Помню, директор, глядя на разбухшие и дурнопахнущие учебники, сказал: «Вот теперь их форма полностью соответствует содержанию».