Убить Кукловода - стр. 21
– Гляди-ка, на русском тоже есть, – заметил Колесников.
– Учитывают конъюнктуру. Наших тут год от года всё больше, – объяснил Лаврентьев. – Экстрим ловят.
– В горы лезут, что ли?
– Почти. Водку пьют… с видом на Гималаи.
Словно в подтверждение его слов с другого конца зала неверной походкой направился к ним какой-то субъект помятого вида с взъерошенной шевелюрой. Костюмчик на нём, правда, был нерядовой, да и ботинки под стать. По пути он зацепил несколько стульев.
– Землякам привет! – провозгласил он, кое-как добравшись до стола, занятого командой Авилова. – До чего же приятно слышать родную речь в этой дыре! Ничего, если я к вам подсяду? Выпьем, поговорим…
Лаврентьев широко улыбнулся, но взгляд его, как заметил Сергей, мгновенно стал холодным и цепким.
– Предложение интересное, спасибо, – сказал он. – Только у нас тут с коллегами деловой разговор. Так что, извините, насчёт выпить и поболтать – это как-нибудь в другой раз.
Незваный гость удивлённо развёл руками и поник растрёпанной головой.
– Ты не понял, земляк, – печально сказал он, часто моргая покрасневшими глазами. – Я не халявщик. Я ставлю. – Он достал из кармана лохматую пачку рупий и долларов вперемешку. – Деловой ужин – это святое. Сам деловой… Но, понимаешь, беда у меня. Сижу в однова, горе заливаю, чего, думаю, на край света занесло… И вдруг слышу – свои, русские… Так обрадовался… Может, всё-таки выпьем, пообщаемся? Недолго, а?
Лаврентьев поднялся и стал между столом и назойливым типом.
– Вы вот что, – сказал он, заботливо беря его под руку. – Ступайте к себе в номер, отдохните. Знаете такое выражение «С бедой надо переспать»? Мы вам сочувствуем, но сейчас очень заняты, очень, вы не обижайтесь…
С каждым словом он потихоньку уводил человека в сторону входа (тот пытался ему что-то рассказывать), пока вовсе не вывел из ресторана. Через несколько минут вернулся и сел за стол, как ни в чём не бывало.
– Где только не встретишь российскую пьянь, – насмешливо сказал Сеньшин.
Лаврентьев покачал головой.
– Может, и пьянь, но если ему верить, родную речь он распознал с другого конца зала. А говорили мы тихо. Опять же музыка, звон вилок и ножей, людские разговоры… Это какой же слух надо иметь?
Макеев кивнул.
– Я тоже подумал. А что он там тебе по пути толковал?
– Да так… ерунду всякую. В общем, странный тип. – Лаврентьев понизил голос. – Я хотел проводить его до номера, но он вырвался, дескать, сам дойду, и пошёл наверх. Я заглянул в службу размещения, спросил, нет ли сейчас в отеле российских постояльцев. Оказалось, что, кроме вас, никого нет. Такие дела.
– Очень интересно, – сказал Сеньшин, откидываясь на высокую спинку стула. – Агент Кукловода?.. А чего хотел? Сесть рядом и что-нибудь подсыпать в еду? Ерунда. Перестрелять или кинуть гранату можно без всякого спектакля… Что ещё? Установить ментальный контроль? Сразу над шестерыми – нереально. Так что же?
– Может, человеку поговорить хотелось. Отсоветовать нас лезть в пещеру, например, – предположил Аликов.
Сеньшин кивнул.
– Похоже, что так. Но не просто поговорить, а впарить нам какие-то сведения, которые осложнили бы экспедицию, посеяли панику, сбили боевой настрой. Заставили дёргаться, в конце концов.
– Ну да. По команде Бендера Паниковский бежит к Корейко с криком «Дай миллион!». И подпольный миллионер в шоке, – иронически сказал Колесников.