Убить, чтобы жить. Польский офицер между советским молотом и нацистской наковальней - стр. 5
Одного за другим мужчин, женщин, детей вытаскивали из толпы и после нескольких ударов плетьми заставляли бежать. Первый человек, пытавшийся перебежать на другую сторону, был убит лихим кавалеристом, который, сидя верхом на лошади, свистя и улюлюкая, с саблей наголо, неожиданно появился на площади. Включившись в «игру», всадники выбирали новые жертвы. Кто-то бегал хорошо, некоторые пытались увернуться от сабли, но никому не удалось добежать до безопасного места. Пара кавалеристов под дружный хохот товарищей свалилась с лошадей, поскользнувшихся на булыжной мостовой.
Потом красные решили, что глупо убивать всех женщин, поскольку их можно использовать для других целей. Осыпаемые проклятиями, кавалеристы, работая нагайками, отделили женщин и загнали в дома, продолжив «игру» с оставшимися мужчинами. Расправившись с последним из них, русские стали обходить лежащие на площади трупы и обмениваться впечатлениями об искусно нанесенных сабельных ударах. Так закончилась «кровавая пятница» в Сапезанке.
Нам удалось избежать страшного побоища. К тому моменту, когда русские дошли до дома, в котором мы остановились, мы спрятались в убежище, используемом хозяевами для хранения зерна и продуктов, скрываемых от конфискации проходящими через город армиями. Крышка подвала, заляпанная грязью и торфом, сливалась с землей, и ее было практически невозможно обнаружить. Когда первые кавалеристы появились в окрестностях города, мы нырнули в убежище, с замиранием сердца вслушиваясь в доносившийся с поверхности шум. Стены сотрясались от топота лошадей. Сидя в кромешной тьме, мы вздрагивали всякий раз, когда копыто какой-нибудь из лошадей опускалось на крышку убежища. Наконец всадники уехали, во всяком случае нам хотелось в это верить, и мы немного приподняли крышку, чтобы оглядеться и впустить свежий воздух.
– Вроде никого нет, – оглядевшись по сторонам, сказала мать. – Надо запастись пищей и водой, пока они не вернулись. Вы остаетесь здесь.
– Я пойду с тобой, – твердо произнес Антек, – вдвоем нам будет легче управиться.
Они вернулись через несколько минут и принесли хлеб, свеклу и банку с водой. Кроме того, Антек притащил шинель. Расстелив ее на полу нашего временного убежища, мы наконец-то вытянули уставшие от долгого стояния ноги. А вот Лида все никак не могла угомониться, заявив, что ей неудобно сидеть. В кармане шинели она нашла какую-то вещь, и, когда мы приоткрыли крышку погреба, увидели, что у нее в руках пистолет, причем заряженный.
– Отдай его мне, – сказал Антек. – Он может пригодиться.
Два дня мы просидели в убежище, поднимая время от времени крышку, чтобы глотнуть свежего воздуха. Интересно, почему большевики не сожгли город? Мы уже привыкли, что вражеские армии первым делом разрушали города. Вскоре нам все стало ясно. Вечером красные вернулись и остались до утра. Они собирались разместиться в городе.
Мы не знали, сколько людей находилось в доме, рядом с которым мы прятались, но судя по шуму, около двух десятков человек. Днем они все, оставив одного присматривать за оставшимися лошадьми, куда-то ускакали верхом. Дежурный накормил лошадей, разломал часть мебели для растопки и взялся за приготовление пищи. Затем наступила тишина, нарушаемая только фырканьем лошадей и криками петуха, вернувшегося с поля в поисках кур, которые к тому времени со свернутыми шеями висели на крючке, вбитом в стенку сарая. Охранник дремал.