У стен недвижного Китая - стр. 55
Огонь, подхваченный ветром, перебрасывался на дома правых и неправых китайцев, и скоро китайский город зардел от пожаров. Крещеные китайцы в ужасе выскакивали из горящих фанз и попадали на копья и кривые мечи. Ихэтуанцы резали всех и только иногда даровали жизнь детям, которым обрезали руки.
Китайская народная молва передавала, что с замученными христианами совершались чудеса. Иные китайцы отрекались от нового Небесного Владыки, Которому молились, другие – без стона и вопля умирали под ножами ихэтуанцев и, точно не чувствуя, как их истязали, только твердили:
– Иесу! Малия!
– Иисус! Мария!
Залитые кровью дети с обрезанными ручонками, с испуганными глазками, бегали кругом своей сгоревшей фанзы-хижины, тщетно искали папу и маму, но не плакали.
– Дьявольские дети! Даже не кричат! – говорили злобно мучители-ихэтуанцы.
Красные огни рассыпались по всему полю, наступали на вокзал и, по-видимому, хотели окружить нас с разных сторон.
– Отчего вы не стреляете? – спросил я штабс-капитана Францкевича, который стоял около своей роты.
– Мне не приказано стрелять по мирным жителям, – отвечал он.
– Какие же это мирные жители, которые жгут город? Ведь это боксеры. Красные фонари их отличительные признаки ночью. Они, очевидно, хотят сделать нападение на вокзал. Если вы сейчас их не спугнете гранатою, то вы можете упустить время. Боксеры бросятся на вокзал или обойдут нас и бросятся на нас сзади. Ведь мы отрезаны от реки непроходимыми переулками.
– Я все это прекрасно знаю и вижу.
Францкевич, по-видимому, колебался и не решался без приказания открыть огонь по мирным деревням, разбросанным перед вокзалом.
Послали новое донесение Анисимову, которого ждали каждую минуту.
Возле вокзала через полотно железной дороги был переброшен легкий высокий мост, для того чтобы неосторожные китайцы переходили с платформы на платформу по мосту, a не по рельсам. Я поднялся на этот мост, с которого далеко было видно поле и горевший китайский город. Здесь наконец встретил я тяньцзинских волонтеров, в форменных тропических куртках цвета хаки, с буквами «ТV» на погонах. В первый и в последний раз я видел храбрых волонтеров так близко от неприятеля.
Задрожал воздух. Резкий звук резнул слух и мгновенным эхом отдался в поле. Это была первая граната – первая угроза русских ихэтуанцам.
Двигавшиеся огни остановились и точно ждали, что будет дальше.
Вторая и третья гранаты прошумели в воздухе.
Почуя опасность, боксеры еще яростнее принялись за свое дело.
Темное поле, мерцавшее красными огнями, озарилось пожарами. Красные фонари окружили сверкающим кольцом деревню. Горе деревне! Вспыхнули соломенные крыши, быстро загорелись решетчатые двери и окошки, оклеенные промасленной бумагой. Ветер разогнал огонь, и вся деревня на наших глазах горела, как стог сена. До нас доносились раздирающие крики избиваемых, сливавшиеся в один неистовый гул с диким победным ревом ихэтуанцев.
Подпоручик Михайловский и его артиллеристы прицелились – и граната попала в самый круг собравшихся фонарей. Действие ее было ужасно. С криками и визгами посыпались и попадали фонари в разные стороны.
Еще одна граната в то же место. Смятение охватило боксеров. Пронзенные осколками гранаты, боксеры падали замертво – и ни молитвы, ни талисманы не спасали.