У старых грехов тени длинные - стр. 6
– Мы такие, какие мы есть, хотим мы того или нет, прошлое впечатано в наш генетический код навсегда, – сказал Геннадий.
Навсегда? Светлана опустила вмиг ослабевшие руки.
За первой волной дурноты накатила другая, за ней – еще. Иголка в руках стала вдруг неуправляемо скользкой, что-то не то стало происходить с глазами, расплылся радужными кругами узор на Виткином платье.
Светлана посмотрела на Геннадия и тут же остолбенела. Никогда раньше она не видела ничего подобного. Светлана яростно заморгала, надеясь, что с глаз свалится странная, искажающая действительность пелена. Муж улыбался странной, почти волчьей улыбкой. Улыбкой, которой одаривают… доверчивых Красных Шапочек…
– Опять накатило? – тихо прорычал Геннадий, тлея недобрыми угольками глаз.
«Не может быть, – ошарашенно подумала Светлана. – Это не я, это… снотворное! Какое все-таки странное у лекарства название. Донормил. Донор. Мил. Милый донор? Милый „друг“, который поселяется в голове и начинает жить твою жизнь вместо тебя? Когда каждая мысль, каждое чувство, все, что происходит с тобой и с другими, выглядит чужим и незнакомым? Дорогой волк, почему у тебя такие большие глаза и такие большие зубы?»
«Тоже мне бабка с пирожками», – брюзгливо сказал голос в голове.
«Это Красная Шапочка была с пирожками, а не бабка», – мысленно возразила голосу Светлана и тряхнула головой, надеясь, что резкое движение вставит мозги в более-менее нормальное положение.
– Что происходит? – спросил искаженный, далекий голос Геннадия.
– Я сейчас, сейчас! – прокричала она в ответ, продолжая мотать головой.
Крик получился подозрительно тихим и растянутым, словно прошелестела по старым листьям беременная гусеница.
Светлана подняла тяжелую руку и как можно аккуратнее воткнула иголку в мягкую плюшевую подушечку в форме сердечка.
– Пойду воды принесу, – прогулькал Геннадий и зашлепал в сторону двери на своих не шершавых пятках.
Когда Светлана открыла глаза опять, улыбка на его лице нисколько не напоминала волчью, а в глазах и в помине не было злых огоньков.
Светлана приняла из его рук чашку и залпом опорожнила, на нёбе остался знакомый кислый вкус.
– Донор… мил? – уточнила Светлана. – Я думала, шипучие таблетки уже кончились.
– В кабинете еще упаковка оставалась. – Геннадий поднял с пола Виткино платье. – Отпустило?
– Спасибо, – проскрипела Светлана чужим голосом.
Геннадий недоуменно свел к переносице брови.
– Я тоже хочу такую щеточку, – выдавила Светлана.
– Щеточку?
– Для бровей, как у тебя. Вон какие у тебя брови… гладкие, – объяснила она как можно более ровным голосом, вставая на подрагивающие ноги, – пойду посмотрю, как там Витка.
– Вита спит, я проверил, – окончательно нахмурился он.
В наступившей тишине стало слышно, как в старой печной трубе на крыше натужно взвыл ветер.
– Метель… разыгралась. – Светлана украдкой вытерла потные ладони о домашние брюки, про себя надеясь, что на плотном темном трикотаже не останется позорных мокрых следов.
– Ноябрь на дворе, – успокаивающим тоном сказал Геннадий, слез со стола, шлепнули по пяткам тапочки, и отошел к темному квадрату незанавешенного окна, – до метелей еще далеко.
На этот раз дурнота нахлынула на Светлану без предупреждения. Сократились, надвинулись темные стены, оставив крошечный освещенный островок у дрожащих ног. Светлана ухватилась за спинку стула, изо всех сил стараясь запомнить, что побочный эффект проявился почти сутки спустя после употребления снотворного. Что, интересно, скажет об этом добрый доктор… Айболит?