У Шивы длинные руки - стр. 21

Что нас здесь привлекало? Не знаю. Интересно бродить по этим старым улицам и представлять, что когда-то по ним ходили другие люди. Наверняка они были похожи на нас. Разве что бояться не умели, что и привело их к гибели.

– Сань, а собаки тоже боятся? – спросил Леха, когда дошли до конца забора, больше напоминавшего крепостную стену.

– Наверно, – ответил я и провел рукой по шершавой бетонной стене. – Но не так, как мы.

– А как?

Нет, Леха меня с ума сведёт! Всего лишь на два года младше, а вопросы из него сыплются, как из пятилетнего! И – главное – как отвечать на такие вопросы? Как боятся собаки? Как боятся люди?

– Лёх, отстань, а? Откуда я знаю, как боятся собаки? Берут и убегают!

– А почему люди не убегают, когда нужно бояться? Почему сидят и дрожат от страха?

– Задолбал! Откуда мне знать? Так положено. Традиция такая. Нужно бояться. Страх – это жизнь! Отстань, а?

Леха обиделся и замолчал. Мне даже стало его жалко. Все-таки неплохой малый, я, кроме него, почти ни с кем не общаюсь – сверстники совсем отупели на дурацких сериалах. А Леха – умница, всегда пытается докопаться до сути вещей, хотя иной раз это его качество меня бесит.

– Ладно, Леха, не обижайся! – я хлопнул товарища по плечу. – Ты задаешь такие вопросы, которые ставят в тупик даже взрослых.

– Похоже, взрослых мои вопросы иногда даже пугают, – грустно ответил он.

Я промолчал.

До вечера почти и не разговаривали. Так, перекидывались двумя-тремя фразами, и разговор снова затухал. Прогулявшись по одной улице, свернули на другую и прошли до конца, а потом вернулись. Перед нами лежала пустошь километров в пять шириной. А за ней начинался город. Нормальный город, с электричеством и канализацией, с удобными домами, школами и больницами.

Почему одни районы города разрушены и заброшены, а другие остались обжитыми, никто точно не знал. Или не хотел знать. Прошла война, кто-то кого-то убивал. Кто с кем? Кто кого? Сплошная неизвестность. Очевидно, наши победили, но кем были наши и кем не наши в этой войне? Та ещё загадка.

Вернувшись в город, мы разошлись по домам. У Лехи небольшая семья – он, старший брат и мать. Об отце никогда не говорил, а я и не спрашивал – если человек не хочет о чём-то рассказывать, то и нечего в душу лезть. Скорее всего, родителя забрала полиция страха, или погиб под колёсами автомобиля.

Дома всё как всегда. Отец читал газету, мать смотрела телик, а бабка сидела в углу и что-то бормотала. С полгода как свихнулась и с тех пор несёт всякую чушь, особенно после пятиминуток страха.

В ящике шёл дурацкий женский сериал – кровища лилась рекой, а мать сидела перед экраном и не могла оторваться. Отец почти неслышно листал электронный «Вестник страха». Я, чтобы не мешать, тихонько переоделся и сел за стол, на котором меня дожидался холодный ужин.

Как раз успел доесть жареную картошку, когда пискнул сигнал, оповещающий о том, что сейчас начнётся пятиминутка страха. Бабка подпрыгнула на месте и беспокойно заёрзала на стуле, отец неспешно сложил газету-букридер и пересел на диван, мать отключила телевизор и подсела к нему. Я остался сидеть на стуле – покрепче схватился за него обеими руками – хотя, в сущности, какая разница – всё равно на полу окажешься.

Ещё один короткий сигнал – и на меня навалился приступ панического страха. Перед глазами поплыл коричневый туман, ногти впились в стул с такой силой, что показалось, будто пробили пластик насквозь. Страх заполнил меня, словно я был кувшином, а он водой. В итоге я отключился – каждый раз происходит одно и то же.