У Шивы длинные руки - стр. 2
– Ранджит Тхакур, – представился и сложил перед собой ладони в традиционном приветствии. – Я давно слежу за вашим творчеством.
– Я заметил, что вы заинтересовались «Тримурти»?
– Это ваши лучшие работы. В них множество смыслов.
– Я их тоже люблю. Но люди предпочитают мои последние картины.
– Люди не видят, – индус улыбнулся, лучи морщин разбежались от глаз. – А я вижу.
– Вы тоже художник?
Ранджит Тхакур коротко и вежливо рассмеялся.
– Нет. Хотя рисовать умею, но не обладаю талантом. Однако я умею видеть и понимать. Я бы хотел встретиться с вами сегодня вечером и поговорить о вашем творчестве.
Ох, сколько людей предлагали встретиться и поболтать. Чаще всего совсем не разбирались в искусстве, для них важнее были не картины, а знакомство с известным художником.
– Я… не знаю, будет ли у меня время.
Индус взял его под локоть и заговорил негромким голосом:
– Надеюсь, наше знакомство будет вам на пользу. Я не последний человек в Калькутте, если вам это важно, и имею некоторое влияние в высших кругах. И мне действительно интересно… и даже очень важно поговорить о ваших картинах.
Айвен смутился впервые за долгие годы.
– Нет, мне не важно, богаты вы или нет, знатны или не очень. Если вас действительно интересуют мои полотна…. Тем более «Тримурти», которую я тоже считаю лучшей, то… Где мы можем встретиться?
– Мой дом всегда открыт для хороших людей. Я пришлю за вами, когда вы закончите.
Ранджит Тхакур продолжил осматривать другие картины, скорее из вежливости – было понятно, что они его не интересуют. Индуса привлекли лишь три светохолста из цикла «Тримурти».
Открытие выставки завершилось беседой с несколькими журналистами из крупных телеканалов. Айвен устал, но все же не отказался от встречи с новым знакомым. Стало интересно поговорить с человеком, который ценит его ранние работы.
У выхода ждал электрокоптер Тхакура. С виду обычный, но внутри все отделано дорогой кожей.
Ранджит Тхакур жил в отдельном доме – настоящий дворец, не меньше десяти комнат. Едва коптер опустился во дворе, двери дома распахнулись, и гостеприимный хозяин вышел встречать гостя. Одет он был по-домашнему – в широких брюках-дхоти и в длинной просторной рубахе. Айвен отметил, что в такой одежде, наверное, намного удобнее, чем в строгом костюме, из которого он сам почти никогда не вылезал.
– Надеюсь, вам у меня понравится, – сказал хозяин. – Сам я бываю здесь нечасто, мне приходится много ездить по делам. Я здесь отдыхаю душой и телом.
Вошли внутрь, и Ранджит провел Айвена в большой зал. Пока гость осматривал комнату, мальчишка лет двенадцати проворно накрыл стол – запеченные цыплята тандури, дхокла, бирияни, несколько разнообразных салатов. Айвен часто бывал в Индии и хорошо разбирался в местной кухне. Цыплята тандури были правильного красного цвета – их маринуют особым способом и готовят в печи на большом огне.
На стенах висели картины, среди которых художник узнал несколько полотен известных мастеров прошлого, написанных обычными красками – наверное, купленных на аукционах. Обратил внимание на застекленный стеллаж с подсветкой. На полках стояли предметы старины – ацтекские маски, древнеегипетские золотые украшения, греческие амфоры. Все это стоило так дорого, что не имело цены.
– Это очень впечатляет, – заметил ошеломленный роскошью Айвен.