У последней черты - стр. 2

«Сегодня Валерка сделал мне предложение. А на лице уверенность, как будто я всю жизнь мечтала об этом браке. Думает, если я дочь алкаша, так рада за первого встречного поперечного замуж выйти? Смешной. Считает, что я влюбилась в него по уши. А он мне вообще-то до лампочки. Да и за что его любить? Так! Ни рыба, ни мясо. Не то, что его дядя. Вот это мужик, так мужик. Сильный, красивый, смелый. Я б за таким, помани он меня пальцем, не то что пошла, побежала бы. Да нет, ползком поползла бы. Только Юрий Александрович никогда не сделает мне предложение. Пока не сделает. Женат, к сожалению. Ну и пусть. Я подожду, когда его мымра Юль свет Алексеевна, состарится. А тут и я во всей красе. Ничего я терпеливая. Я дождусь своего часа. А чтоб ждать не скучно было, мой идеал всегда рядом должен маячить. Поэтому, Валерочка, я все-таки скажу тебе: да. И стану твоей женой. Чтобы преданно и верно любить, но только не тебя дурачка, а твоего дядю. Бог даст, я найду когда-нибудь к его сердцу лазеечку».

– Вот сука! – Коршунов со всего размаху швырнул дневник на пол. – Тварь! Змея подколодная! Пригрел на шею гадюку, – поочередно выкрикивал он. – Ну, ничего, я покажу тебе! И тебе и твоему разлюбезному! Вы у меня еще попляшете! Оба!

Коршунов резко встал и ринулся вон из квартиры к ближайшему ларьку. Ему сейчас хотелось уже не просто выпить, а напиться. Напиться, как свинья, в стельку, чтоб до поросячьего визга. Потому что, возможно, это последний раз. Последний, перед великой битвой, в которой он должен выйти непременно победителем.

Юлия Алексеевна Саянская подъехала к кафе «Скоморохи», расположенном в одном из самых удаленных районов города. Припарковав, свою сверкающую свежевымытыми лаковыми боками новенькую Мазду, она выпорхнула из машины, как райская птичка, лучась красотой, свежестью и беззаботностью. Прямо перед входом в заведение растекалась огромная большая лужа. Прошедший накануне дождь щедро наградил жителей города не только растекшей по улицам водой, но и грязью, которая толстым жирным слоем покрывала асфальт.

Саянская поморщилась и осторожно обошла лужу, чтобы не испачкать дорогие французские туфельки. Она совсем недавно приобрела их в Париже, куда она ездила с мужем перед самым Новым Годом. Саянский был там по делам фирмы, а она поехала с ним просто так: развеяться, вдохнуть парижского воздуха и, конечно же, устроить себе грандиозный шопинг.

Воспоминания эти были явно некстати, так как Юлия Алексеевна потеряла бдительность и вляпалась все-таки в эту мерзкую лужу. Досадуя на свою оплошность, а также на своего визави, который назначил ей встречу в этом затрапезном кафе, Саянская раздраженно распахнула двери и вошла вовнутрь. Поискала глазами по залу. Из-за столика, расположенного рядом с окном, встал незнакомый человек и шагнул ей навстречу. Лицо человека озарила радостная улыбка.

– Боже мой, Александр! Я совсем не узнала тебя, – невольно вырвалось у Саянской.

– А ты не изменилась. Все такая же красивая. – Гордеев смотрел на Саянскую во все глаза. – Нет, все-таки изменилась. Стала еще красивее и моложе.

– Вот теперь узнаю тебя. – Саянская погрозила Гордееву пальчиком. – Все такой же дамский угодник.

Гордеев помог Саянской сесть и устроился напротив нее. Подошел официант. Юлия заказала фруктовый салат и зеленый чай, Гордеев бокал пива и креветки.