У порога Нового Мира (сборник) - стр. 20

Но земные горести не миновали ее. Она потеряла мужа, глубоко ею любимого и почитаемого. Николай Константинович Рерих, великий художник, мыслитель и ученый и ее неизменный сподвижник, умер в декабре 1947 года. «Светлые духи, – писала она в одном из писем, – уходят перед наступлением тьмы, и Облики Их остаются единственными Светочами во мраке грядущих бедствий»[64]. И потом еще через два месяца: «Действительно, кто сможет настолько посвятить себя такому постоянному предстоянию перед величием и красотою этих вершин, воплотивших и охраняющих величайшую Тайну и Надежду мира – Сокровенную Шамбалу»[65].

Еще долго после его ухода земная лютая тоска сжимала ее космическое сердце. Вместе с сыном Юрием Николаевичем она покинула гималайскую долину Кулу в надежде вернуться на Родину и еще поработать на благо «Лучшей Страны», как она называла Россию. Они приехали в Бомбей и стали ждать парохода оттуда, с Родины. Но пароход все не приходил, а когда появился из тумана Бомбейской гавани, то выяснилось, что ничего им утешительного не привез. Родина отказала своей Великой дочери в визе.

Они не стали возвращаться в Кулу, а поселились в Восточных Гималаях, в небольшом курортном городке Калимпонге. Оттуда она продолжала писать письма в Америку, там же слышала и записывала Сообщения Учителя, а затем и завершила сужденное ей Космической эволюцией.

Но годы давали себя знать, и временами нечеловеческая усталость овладевала ею.

«Мне уже 70 лет, и я прошла Огненную Йогу… Как неземно трудно принимать в физическом теле, среди обычных условий, огненные энергии. Огненная трансмутация утончила мой организм, я остро чувствую всю дисгармонию и все пространственные токи, мне трудно среди людей, и сейчас монсун и духота, с ним сопряженная, очень утомила меня. Сердце дает часто «мертвые точки», и приходится прибегать к строфанту, этому моему спасителю. Кроме того, и времени у меня мало, ибо много часов уходит на сообщения и переписывание их. Зрение мое тоже ослабло, и мне трудно писать мои записки, записанные часто бледным карандашом. Все эти записи требуют приведения в порядок, а приток новых не прекращается…»[66]

Теперь она дорожила каждой минутой и позволяла себе погулять только вечером. Она спускалась по деревянной лестнице со своей мансарды и выходила в партер, украшенный цветочными клумбами. В «Крукети», где она жила вместе с сыном, всегда было много цветов. К вечеру цветы пахли сильно и тревожно. Она сходила по склону к сосновой аллее, откуда был виден хребет Канченджанги. Вечерние снега Священной горы светились розово и таинственно.

Потом она снова поднималась к себе, окно в ее комнате вспыхивало желто и мягко. «…Космическая ступень близится, и нужно встретить ее мужественно»[67], – записывала она.

В предлагаемом читателю сборнике лишь небольшая часть материалов, оставленная Великой Космической сущностью с одной лишь целью – пусть будет наш путь хотя бы немного легче ее Пути. И пусть мужество на нем не изменит нам…

Елена Ивановна покинула этот мир в 1955 году. В одном из своих последних писем она писала: «Не говорю об Учении Нового Века, ибо мало доросших сознанием, что Учение Живой Этики и есть Новое Провозвестие. Но и это придет. Будет время, когда Учение это станет мировым и ляжет основанием воспитания и появления нового человечества, нарождение которого ускорит мечту человечества об уничтожении смертельных заболеваний и достижении долголетия земного и появления человека в новой, утонченной оболочке»