У подножия вулкана - стр. 49

жизни пьющего человека! Какие такие придуманные добродетели дают ей право судить о том, что было до ее приезда? И ведь она даже не подозревает о его недавних мытарствах, о его падении на калье Никарагуа, и о том, как уверенно, хладнокровно и даже мужественно он там держался… и об ирландском виски фирмы «Берк»! О, ничтожный мир! И главное, она все испортила. Ведь теперь консул понял, что, припоминая слова Ивонны: «Хоть бы ты дал мне сперва позавтракать», и зная все, что за этим стоит, он мог бы, пожалуй, сказать через минуту (если б не эта ее фраза и да, воистину пренебрегая своим спасением): «Ну, конечно же, я согласен: уедем отсюда!» Но кто согласится с человеком, который так твердо уверен, что послезавтра ты будешь трезв? И как будто это не очевидно, не известно всем и каждому, что никто не может знать, пьян он или нет. Точь-в-точь как Таскерсоны, благослови их господь. Он не из тех людей, которые выписывают ногами вензеля на улице. Правда, в случае нужды он может прилечь на улице, как подобает джентльмену, но вензеля выписывать не станет. Ах, какой это отвратительный мир, где равно попирают истину и пьянство! Мир, населенный кровожадными людьми, в полном смысле слова! Кровожадными, кажется, вы сказали «кровожадными», капитан Фермин?

– Боже мой, Ивонна, пора тебе знать, что я не бываю пьян, сколько бы ни пил, – сказал он почти трагическим тоном и отхлебнул стрихнина. – Неужели ты думаешь, что мне доставляет удовольствие лакать это омерзительное рвотное снадобье, или белладонну, или чем там меня поит Хью?

Консул встал с пустым стаканом в руке и принялся шагать по комнате. Не в том дело, чувствовал он, что по своей опрометчивости он совершил нечто роковое (например, он не погубил всю свою жизнь, нет), просто вышло какое-то глупое и в то же время, можно сказать, печальное недоразумение. Но все-таки надо было как-то поправить дело. И он то ли сказал про себя, то ли подумал вслух:

– А вот завтра я, пожалуй, буду пить одно пиво. Для поправки лучше всего выпить пива да еще добавить стрихнина, а послезавтра снова пить одно пиво – ведь никто, я уверен, не будет против пива. В частности, здешнее мексиканское пиво содержит много витаминов… Поскольку все мы собрались вместе, я предвижу, что это наше свидание все-таки будет поводом для выпивки, а несколько позже, когда нервы мои успокоятся, я, вероятно, вовсе пить брошу. И тогда, как знать, – он остановился у двери, – пожалуй, я снова примусь за работу и закончу свою книгу!

Но дверь пока оставалась дверью и была плотно закрыта; потом она приотворилась. Сквозь щель он увидел бутылку виски, чуть поменьше и опустошенней, чем бутылка ирландского виски фирмы «Берк», сиротливо стоящую на веранде. Ивонна не отринула выпивку: он был к ней несправедлив. Но с какой стати ему быть несправедливым и к бутылке? В мире нет зрелища ужасней пустой бутылки! За исключением разве пустого стакана. Но сейчас это не к спеху: да, иной раз он знает, когда можно повременить. Он подошел к кровати, то ли говоря про себя, то ли думая вслух:

– Да, я уже вижу заголовки статей. Сенсация, новые сведения об Атлантиде, опубликованные мистером Фермином. Исследование, не имеющее себе равных со времен Доннели. Осталось незавершенным ввиду безвременной кончины автора… Изумительно. А главы, посвященные алхимикам! Перед этим бледнеет епископ Тасманский. Но они, конечно, напишут не совсем так. Недурственно, а? Я мог бы даже затронуть Кокскокса и Ноя. Кстати, моей работой заинтересовался один издатель: чикагский издатель – он заинтересовался, но, конечно, не загорелся, если ты понимаешь, что я хочу этим сказать, ведь, право, было бы ошибкой воображать, что такая книга может иметь успех у широкой публики. Но если вдуматься, просто диву даешься, как расцветает человеческий дух под сенью abattoir!