У нас будет тройня, босс! - стр. 26
— Зачем? — пристально глядя на его приближающееся лицо, мой голос сорвался на шепот, а сознание поплыло.
Я недоуменно захлопала ресницами, ощущая в висках разбушевавшийся пульс и забурлившую в венах вулканическую лаву.
Всеми силами я старалась держаться невозмутимо. Не шевелиться и не смотреть на приближающиеся губы своего босса.
В итоге я не смогла выдержать накала внутри и сомкнула веки, испугавшись, что неправильно расцениваю действия Донжуана Геракловича.
— Зачем? Сам не знаю, — прохрипел он севшим голосом.
Я ощутила жаркое дыхание босса на пересохших губах и машинально облизнула их.
А затем он упрямо притянул меня за шею к себе и обрушился на меня с поцелуем. До того пылким и страстным, что оголенные нервы в один момент загудели и завибрировали, как провода под напряжением. Каждая клеточка тела буквально дребезжала от безумства, зарождающегося внутри.
А босс даже зарычал от удовольствия.
Голова закружилась, мысли в ней все разбежались по разным уголкам, а легкие жгло от недостатка кислорода, но я была готова задохнуться к чертовой матери, только бы Родион Гераклович не останавливался. Только бы он продолжал душить меня своей лаской.
Я ведь так долго ждала этого самого поцелуя.
9. Глава 8. Депрессию вызывали, или Поцелуй от хандры
Во вторник на работу я не пришла. Я приползла на каторгу. С двадцатиминутным опозданием.
Но я нисколько не сожалела об этом. Не чувствовала за собой вины.
Не удосужившись поздороваться с выскочкой, незаслуженно именуемой себя Святой, я сбросила сумку на пол, завалилась в кресло и не придумала ничего лучшего, чем притвориться мертвой.
Но не тут-то было...
— Ну и почему мы опаздываем, м? — с издевкой спросила Алена Мразотовна.
Я сделала настолько заколебавшийся выдох, что все стикеры слетели с рабочего стола.
— А я разве что-то пропустила за то время, пока ты распивала кофеек и делала утреннее селфи? И вообще, какая тебе разница? Я не обязана перед тобой отчитываться!
— Я расскажу Родиону! — высокомерно заявила она, скрещивая руки на груди. — На первый раз он лишит тебя премии! Опоздаешь еще раз — уволит!
— Да делай, что хочешь, мне все равно, — безразлично бросила, а та языком цокнула. — Только замолкни, пожалуйста.
— Кажется, кто-то впал в депрессию.
Я промолчала. Промолчала, потому что она как никогда была права.
Депрессия нагрянула ко мне нежданно-негаданно. Ровно тогда, когда Родион Гераклович из героя-любовника превратился в контуженного шизика. Тогда он резко разорвал поцелуй и с крайне мученическим выражением лица произнес самые отвратительные слова, которые я когда-либо слышала:
"Извини. Я не хотел. Наверное, выпил лишнего. Давай притворимся, что ничего не было, хорошо? Забудь, и я забуду!"
Я, конечно, догадывалась, что мои поцелуи вызывают у мужчин беспамятство, но не думала, что прям амнезию.
Так и не дождавшись от меня ни словечка, он выскочил из машины и так поспешно скрылся в лифте, словно за ним стая бешеных собак гналась.
Наверное не нужно пояснять, почему в настоящий момент я ощущала себя той самой собакой, гнавшейся за ним. Я чувствовала себя хуже некуда. Отвергнутым, разбитым и недоцелованным куском безликой массы.
После спешного побега Обломщика Геракловича моя самооценка рухнула куда-то в пропасть.
Я больше не чувствовала себя привлекательной. Я даже в зеркало сегодня не смотрелась. До того было тошно от самой себя.