У начала нет конца - стр. 21

Мы часто с ребятами пугали жителей колхоза, которые возвращались из клуба после какого-нибудь фильма домой. Выбирали большие арбузы, вырезали одно отверстие, чтобы рука входила, и всю мякоть изнутри вынимали – съедали или выбрасывали. Получалась большая голова с вырезанными в ней глазами, ртом и носом, а внутри этого пустого арбуза ставили свечку и зажигали. Люди, выходя из клуба видели эту жуткую картину, были в ужасе. Но это увлечение было не долгим и не прижилось.

Как-то мы с братом решили поискать в катакомбах фляжки и котелки, которых после войны оставалось ещё достаточно от прятавшихся там партизан, которые там жили, как и в лесу – в этих каменных джунглях. В ракушечных отложениях выпиливались целые комнаты, там обустраивались партизаны. Эти подземные лабиринты уходили под землёй на несколько километров и уводили людей так (без проводника), что они часто терялись, поэтому нам строго запрещалось удаляться далеко. Но нам, детям, интерес и тайны были важнее всяких запретов взрослых.

Мы с братом приготовили факелы, без них никак не обойтись, и нарезали больше бумаги на мелкие кусочки, рассовали по карманам, за пазуху, а то вдруг кончатся. Метров на пятьдесят этот путь для всех был знаком и исхожен, а дальше было много ответвлений и коридоров, которые часто приводили в тупик. Мы с братом выбрали путь прямо, зажгли факелы. Брат Толик шёл впереди, а я сзади с факелом и ещё разбрасывал бумажки – это был наш указатель, чтобы не потеряться. Местами было сыро и жутко. Раза четыре попадали в тупик. Приходилось возвращаться. Встречались тупики с двумя-тремя комнатами, где жили и обитали партизаны, но кроме тряпья и бумаг с жестяными банками мы ничего не находили. Попадались проржавевшие алюминиевые вилки и ложки. Фляжек, мисок, кружек пока не попадалось. Видимо, до нас растащили. Сколько до нас уже здесь побывало? После войны прошло больше десяти лет, поэтому искать здесь уже нечего, если только в земле. Это сколько надо перерыть! Мне просто повезло, когда копал ямки под виноградник и нашёл пистолет, и такого случая уже, наверно, не представится. Но мы продолжали с братом упорно искать, желая хоть что-нибудь интересное найти, что не зря ходили. Мы уже бродили около двух часов по этим лабиринтам. Я уже свой факел брату Толику отдал. Хорошо, что указателей много – нарезанной бумаги. Я своему брату напомнил:

– Может, возвратимся, ничего нет.

Толик тоже готов был сдаться:

– Сейчас ещё один тупик найдём, и всё – пойдём назад, – хотя до тупика было далеко или его вообще не было.

Брат вдруг тщательно начал освещать одну из стенок, в которой находилась ниша, а в ней находился небольшой ящик с патронами. Мы его аккуратно вытащили и поставили. Он был хоть и не полный, но тяжёлый. Брату я сразу сказал:

– Давай его оставим там же, а когда надо заберёшь, я его не потащу, как хочешь. Мне это и не надо.

– А тебя никто не просит, я сам его и вытащу. У входа устроим фейерверк.

Я не стал возражать брату. Он мне дал факел, а сам понёс ящик с патронами. Теперь я шёл впереди и освещал наш пройденный маршрут. Толик с ящиком пыхтел сзади, но ничего не говорил, чтобы помочь.

Вскоре появился свет, мы вышли из катакомб, ничего не найдя, что искали, кроме патронов. Немного передохнули. Брат принёс сухих веток, разжёг костёр и сказал: