У каждого свой путь в Харад - стр. 57
– Харад – это, по большому счету, не место, – примирительно произнес Саммар. – И дух его там, где его дети.
Дарина наблюдала, как Гыд одну за другой перебирает стрелы. В какой-то момент она не выдержала:
– Нет! Меня это достало! – Ее пальцы работали уже с ожесточением, отражая ее настроение, и изувеченное плечо Саммара вздрагивало, стараясь избежать болезненного давления. – Один целыми днями бродит по плинтусам, пялится на мазню и тычет носом в уставное право… Другой полирует целыми днями… Слышь, Гыд, может, тебе столовое серебро принести, а? Вилки там всякие, ложки? А тут еще родословную мою, смотри-ка, на досуге выяснять решился – ну прямо помешанная на чистоте сплетница-служанка… Третий – с костями своими общается насчет погоды. «Будет дождь? Не будет дождь?» – Она смешно передразнивала каждого, о ком упоминала.
– Дарина! Полегче там!
– О! Какие мы нежные! Может, об тебя бюстом потереться и хватит? Чего я пальцы-то себе ломаю?
На какое-то время все замолчали, потом тишина была нарушена фразой монаха:
– Скоро все закончится. – Он перебирал четки. – Удали на всех хватит.
Костяшки разговаривали между собой – тук-тук, тук-тук…
– Шелест, говорил с Ольмом? – Саммар сделал Дарине знак прекратить экзекуцию и натянул, убаюкивая плечо в тепло рубашки, рукав.
Шелест отрицательно покачал головой.
– Не говорил, значит, – буркнула девушка. – Тогда откуда знаешь, что скоро отсюда выдвинемся? Тоже мне, пророк… Слушай, а какой это гадостью я тебя растирала? – спросила она уже у телохранителя, с подозрением поднося к носу пузырек с мазью. – Фу, вот ведь… Я руки-то теперь от этой дряни отмою, нет?! Знахарка, что ли, дала? Ну точно, ихним болотом воняет…
Ужин прошел в молчании. Приставленные к гостям лакеи и горничные церемонно прислуживали, пытались оказать максимальное уважение, чем вызывали в ответ только раздражение.
Когда служанка третий раз, как бы невзначай, подсунула Дарине именно ту самую, необходимую для данного блюда вилочку, всадница не выдержала. Сдержав подступающее к горлу рычание, она медленно, но очень твердо отложила предложенный прибор, стукнув им о зеркальную крышку стола. Чтобы сомнений в ее намерениях не оставалось, Дарина привстала и, орудуя собственным кинжалом, сама отрезала от запеченной тушки индейки приличный кусок. Шлепнула его на тарелку и принялась есть, разламывая мясо руками. А потом и вовсе, набрав на тарелку с общего блюда разнообразных фруктов, женщина удалилась с ними на облюбованный подоконник.
Саммар усмехался, наблюдая за ее столь явным протестным поведением. Ни он сам, ни Гыд от принятых в Латфоре традиций за столом не отходили.
Саммар почти за два десятка лет, проведенных при дворе Дановарра IV, впитал все великосветские выкрутасы. Харадцы славились невероятной способностью к выживанию, соответствие светскому этикету, вероятнее всего, воспринималось ими как своеобразное средство маскировки.
Камуфляж для городской мирной жизни.
Саммар как никто другой знал, что, если хочешь выжить в разных условиях, легче научиться вести себя адекватно им, чем проявлять неуместную принципиальность в приверженности к привычной линии поведения. Гыд, всегда смотревший на Саммара с безграничным уважением, просто повторял за ним каждое движение. У харадцев обучение продолжается всю жизнь, а что может быть проще – учиться у старшего, просто копируя все новые для тебя движения?