У каждого свой путь. Книга третья - стр. 16
Она сбоку смотрела на широкую грудь Олега, вздымавшуюся, словно меха в кузнице. На мощные мускулистые руки, сильные ноги. Он упорно не оборачивался. Тогда она чуть придвинулась. Ее ладони скользнули по обнаженной спине Шергуна. Марина чувствовала тепло его кожи. В груди заныло. Она прижалась к его спине грудью, чуть прикрытой тоненькой сорочкой. Уткнулась лицом меж лопаток. Он закрыл глаза и со стоном выгнулся, вздрогнул всем телом, откинув голову назад. Тихо и прерывисто сказал:
– Виктория Ахметовна, я всего лишь шофер…
Рука закрыла рот. Ее губы целовали его спину и плечи, медленно передвигаясь к шее. Длинные распущенные волосы щекотали кожу. Руки ласково пробегали по его груди, проникнув подмышками. Изо рта женщины, в самое ухо, прерывисто вырвалось:
– Я не могу больше находиться в постели одна…
Женское тело неожиданно отодвинулось в сторону. Руки крепко взялись за его плечи и просто уронили на постель перед собой. Олег смотрел ей в лицо и молчал, все еще не зная, как быть. Он еще мог сдержаться, но чувствовал, что это ненадолго. Марина смотрела на его тело не мигая, словно змея, чуть поглаживала кожу подрагивающей ладонью. Странная улыбка играла на губах.
Темные глаза начали медленно приближаться, и полковник увидел в них зеленые огоньки. За всю его холостяцкую и отнюдь не монашескую жизнь, такое он видел впервые. Эта женщина неудержимо манила его к себе. В груди стало горячо, а во рту пересохло. Он хотел что-то сказать и не смог. Глаза приближались. Он не мог отвести взгляда и точно так же, не мигая, смотрел на нее.
Марина тронула его губы осторожно, словно пробуя на вкус. Взъерошила волосы на висках и отстранилась, желая увидеть, как он отреагирует. Провела пальцем по подбородку, глядя в глаза. Ее рука невесомо пробежалась по его груди, оглаживая каждый мускул. Скользнула по крепкой шее и замерла на правом виске. Полковника начала бить дрожь. Он судорожно дышал. Она еще раз, дольше и плотнее, тронула его губы, заставляя отвечать. И он сдался…
Будучи весьма опытным мужчиной, Олег наконец-то понял: Марина слишком долго находилась в одиночестве, чтобы сейчас остановиться. Но он понял и другое, эта ночь для него не просто очередное приключение. Он никогда не сможет забыть сержанта. С такой нежностью к нему никто не относился. Женщина покрывала его лицо нежными, легкими поцелуями и каждый почему-то отдавался в душе болью. Его дрожащие руки сдвинули лямочки сорочки на округлых плечах и медленно потянули шелковую ткань вниз. Правая рука легла на полную грудь и слегка сжала ее, скользнула по гладкой коже дальше. Женщина чуть приподняла бедра от его тела, и он отшвырнул тряпки в сторону.
Приподнявшись на локте, осторожно придерживая, опустил на подушки ее голову. Оставаясь на боку, внимательно рассматривал женское тело, так как чувствовал, что никогда больше не увидит сержанта обнаженной. Марина спокойно лежала в голубоватом свете ночника, чуть приподняв согнутую в колене левую ногу, похожая на античную статую. Лишь ее руки и глаза продолжали жить. Она протянула ладонь и погладила его по щеке. Обхватив за шею, потянула к себе…
Оба совершенно забыли о микрофонах. Не было сказано ни слова. На пленку исламистов записывались звуки поцелуев и шорох шелковых простыней, стоны и тяжелое дыхание. Было три утра, когда Марина прижалась головой к широкой груди Олега, обняла его рукой и заснула, прикрыв копной разметавшихся волос его тело. Она дышала спокойно и ровно. Шергун не спал. Несмотря на усталость, он не мог заснуть. Такое с ним случилось впервые – он был счастлив и забыл обо всем. Обнимая женщину за плечи и искоса разглядывая ее лицо, вспомнил, что завтра она останется совсем одна. Отчетливо понимал, что этой ночью она приближает конец для себя и для всей задуманной операции. Вопрос был лишь один: выберется ли Марина живой?