У каждого свой путь. Книга первая - стр. 38
Даже в темноте он заметил, как ее лицо побледнело. Знал, что она ждет ответа, но медлил. Слишком уж неожиданным было ее признание. Степанов собрался с мыслями:
– Марина, я взрослый человек, намного старше тебя, но скажу сейчас честно и откровенно: я влюблен в тебя. Думаю, ты понимаешь, что может произойти между мужчиной и женщиной. Хотя бы догадываешься… – Мужчина чувствовал, что ему не хватает воздуха и передохнул: – Я считаю, что нам надо перестать встречаться по вечерам. Иначе ты однажды возненавидишь меня, как и этого Кольку. Предлагаю встречаться лишь на тренировках.
Маринка застыла с открытым ртом. Потом до нее начал доходить смысл слов. Она вдруг ударила его обоими кулаками в грудь и бросилась бежать к дому. Саша медленно побрел к части. На душе стало тяжело. Он не видел, как из зарослей на другой стороне дороги выбрались две фигуры с палками и начали подкрадываться к нему. Он настолько углубился в собственные мысли, что не услышал бы ничего, если бы не дикий вскрик:
– Саша!..
Обернулся, автоматически вскидывая руки. Удар палки пришелся по кисти, второй удар, которого он не видел, обрушился на затылок. Колени Степанова подогнулись, и он начал заваливаться. В затухающем сознании отпечатался дикий крик:
– Сволочи-и-и!!! – Очнулся через минуту. Над его телом стояла Маринка и, размахивая палкой, не давала приблизиться к нему двум черным фигурам. Она ругалась: – Подходите ближе, подлецы! Чтоб я вас хоть узнать смогла и рассчитаться завтра. Со спины нападать, предатели! Негодяи!
Фигуры молча кружили вокруг, явно выжидая подходящего момента. Заметив, что офицер встает, развернулись и скрылись в ночной темноте. Маринка обернулась. Кинулась к Степанову, которого качало. Прижавшись к груди, заплакала навзрыд:
– Саша, Сашенька, ты живой!.. Ты живой!..
Она раз за разом повторяла его имя и плакала. Он обнял ее за вздрагивающие плечи и тихо сказал:
– Пошли, я тебя домой провожу…
Она твердо возразила:
– Это я тебя провожу! Пошли!
Он не стал возражать. В голове было не хорошо, рука обвисла. Осторожно ощупал ее и, убедившись, что кости целы, успокоился. Зато затылок был мокрым и липким. Он сообщил ей об этом и сел на траву у обочины. Маринка сразу приложила к ране носовой платок и привязала его собственным шелковым шарфиком с шеи. Помогла подняться на ноги и повела. Степанова шатало, в голове временами темнело и если бы не Маринка, он бы уже не один раз упал. Девчонка не отходила ни на шаг. Подхватив мужчину за пояс, подставляла хрупкое плечо и сбивчивым шепотом просила-требовала:
– Держись! Держись! Ты только не падай! Наваливайся на меня сильнее. Ты не бойся, я сильная! Знаешь, сколько летом воды с колодца на плечах перетаскала? Тонны! Наваливайся смело!
Довела до части и растерялась. Впереди стоял часовой. Офицер прошептал:
– Справа, в кустах вербы, лаз есть. Давай туда, чтоб не видели. Мне тоже светиться не хочется.
Кое-как они пробрались под кустами и под колючкой. Временами он наваливался на нее так, что Маринка едва не падала. Степанов показал рукой на длинный барак:
– С другой стороны. Вход справа…
Девушка ввела его в темное помещение и растерялась. Из темноты раздался голос:
– Саш, ты?
Она, часто дыша от усталости, ответила:
– На Сашу напали. Включите свет. Ему голову пробили.