У истоков Руси - стр. 31

Ярослав, победивши печенегов, торжествовал победу не пирами, как было при охотнике до пиров Владимире, а построением новых стен около Киева с золотыми вратами, по образцу златых врат Константинопольских, построением великолепной церкви Св. Софии на том месте, где была последняя битва с печенегами, вероятно также в напоминание знаменитой Софийской церкви в Константинополе; потом еще построил церковь Благовещения На Златых Вратах и монастыри Св. Георгия и Св. Ирины. Вообще Ярослав, не уступавший Владимиру в воинских подвигах, по свидетельству летописи, далеко не походил на отца в мирной жизни; о пирах Ярослава нет и помину ни в одном предании, а, напротив, летописец говорит, что при Ярославе вера христианская начала плодиться и расширяться, появились чернецы и монастыри, что Ярослав любил церковные уставы, был расположен к священникам и особенно любил монахов, читал книги и днем и ночью, собрал множество писцов и переводчиков, при нем и по его приказу много было переведено греческих книг на славянский язык, много переписано и много скуплено. Ярослав заботился, чтобы новопросвещенные русские христиане не только веровали, но и поучались и наслаждались божественным учением. Ярослав, когда была отстроена Софийская церковь, украсил ее золотом и серебром и драгоценными церковными сосудами и положил в ней написанные по его приказанию книги, т. е. устроил при этой церкви книгохранилище, так же как было устроено книгохранилище при Софийской церкви в Константинополе. Здесь же, вероятно, он положил и написанный им новый устав о церковных судах; ибо Софийская церковь в летописи названа митрополитскою, т. е. кафедральною. И не об одном Киеве заботился Ярослав: по словам летописи, он ставил церкви и в других городах и местах и посылал туда священников, давая им жалованье из своего имения и приказывая им, чтобы они учили людей и призывали чаще в церкви, как духовные пастыри, на то поставленные от Бога. А в Новгороде он открыл училище на триста человек мальчиков, приказав, чтобы в нем учились дети старост и священников.

Впрочем, дела мира и церкви у Ярослава не препятствовали делам войны, и он был едва ли не воинственнее своего отца Владимира, только все его военные походы преимущественно были направлены на запад и на северо-запад; на востоке мы не знаем ни одного предпринятого им похода; степные кочевники его мало занимали, его все тянуло к западу, к Европе, ему хотелось войти в ближайшие сношения с западноевропейскими народами. Мы уже знаем его войны с Болеславом Польским, как говорят, веденные по союзу с германским императором, знаем, что по смерти Болеслава он ходил в Польшу и воротился с множеством пленников, знаем, что в Литве он доходил до Берестья. Потом на третий год по прогнании печенегов Ярослав по отцовским следам, может быть из Берестья или в союзе с полотским князем Брячиславом по Неману, ходил на диких ятвягов и, как говорит одна летопись, не одолел их; да и мудрено было одолеть таких дикарей, их можно было только истреблять понемногу. Еще через год он ходил на Литву и взял дань, как говорят, лыками и вениками. Известие сие указывает, что в этот поход Ярослав далеко проник в глубь литовских болот и пущей, куда еще не проникали русские колонии, где литовцы жили во всей своей первобытной дикости, так что не имели никаких запасов, чем бы платить дань.