У истоков американской истории. V. Квакерство, Уильям Пенн и основание колонии Пенсильвания. 1681-1701 - стр. 69

Не совсем понятно, почему, – скорее всего, из-за пренебрежительного отношения к формальностям, – обвинение им было предъявлено не на основании Акта против конвентиков (Conventicle Act), который они действительно нарушили, а в нарушении некоего «общего права» (common-law offense), состоявшем в участии в «незаконном сборище» (unlawful assembly).

Суд над Пенном и Мидом начался в четверг 1 сентября 1670 г. в Лондоне. В первый день подсудимых спросили только, признают ли они себя виновными. Они себя виновными не признали, после чего суд перешёл к другим делам.

Процесс возобновился в субботу 03.09.1670. Пенн заявил, что выступает не в качестве квакера, озабоченного свободой совести, а в качестве англичанина, ценящего древние права и вольности. Он признал факт нарушения Акта о сборищах, но не признавал легитимность этого акта как противоречащего Великой Хартии вольностей и другим основным законам и заявил, что и впредь не намерен соблюдать его. Адвокатов арестованные нанимать не стали. Председателем суда был сэр Томас Гауэл (Howel, John), городской судья. В числе прочих 9 судей были лорд-мэр Старлинг и комендант Тауэра – Джон Робинсон. Приговор должны были вынести 12 присяжных, которых возглавлял Томас Вир (Veer, Thomas).

Пенн потребовал разъяснений: на основании какого закона его и Мида обвиняют? Председатель сослался на «обычное право». Пенн в ответ констатировал, что обвинение не основано ни на каком конкретном законе, иначе на него можно было бы дать точную ссылку. «Где нет закона, там нет и нарушения, а закон, не облечённый в установленную форму, не только не право обычное, но вовсе не право и вовсе не закон».

Когда Старлинг распорядился отвести Пенна в карцер, Пенн обратился к присяжным: «Может ли каждый англичанин сказать, что надетый на него сюртук принадлежит ему, если будут таким образом попираемы древние, основные законы, обеспечивающие свободу и собственность граждан без всяких ограничений религии? Если эти основные законы ничего не значат, то наши права не существуют и нас могут лишить свободы, жён, детей, состояния». Мид высказался в том же смысле, и судьи отправили в карцер и его. Председатель суда обратился к присяжным с разъяснением тяжести преступления, и Пенн, услышавший эту речь из карцера, криком из карцера заявил протест, расценив такое обращение председателя к присяжным в отсутствие подсудимых как незаконное давление.

Присяжные ушли совещаться. Совещание длилось полтора часа. Затем 8 из 12 присяжных вошли в зал и заявили, что не могут прийти ни к какому соглашению, потому что остальные четверо категорически возражают против требований судей. Робинсон вызвал для краткой беседы этих четверых. Затем они вновь ушли в комнату. Новое совещание длилось более полутора часов. Когда они вошли в зал, привели Пенна и Мида. Вир, старшина, заявил, что Уильям Пенн виновен в том, что «говорил на Грейсчёрч-стрит». Судьи стали добиваться от присяжных признания, что говорил он перед «незаконным сборищем», однако Эдуард Башел, Джон Хэммонд и ещё несколько присяжных категорически заявили, что не подпишут приговор со словами «незаконное сборище». Судьи отправили присяжных на новое совещание. Оно длилось полчаса, после чего присяжные представили письменный приговор: Пенн признан виновным в произнесении речи к собранию людей на Грейсчёрч-стрит, а Мид ни в чём не виновен. Этот приговор подписали уже все 12 присяжных. Судьи вознегодовали и приказали запереть присяжных в тёмную комнату без пищи, питья и огня.