У.е. Откровенный роман - стр. 54
Отдышавшись перед дешевой, даже без глазка, дверью квартиры № 452 и утерши свои мокрые от пота лицо и шею, я нажал кнопку звонка. Наверное, я был совсем плох, потому что в ожидании ответа оперся рукой на фрамугу двери и стоял так, наклоненный, с полузакрытыми глазами и подкашивающимися от гриппозной слабости ногами.
Дверь открылась неожиданно, широко и без всяких вопросов «Кто там?». За дверью стоял молодой плечистый амбал из породы солнцевских или таганских быков – в майке и трусах, с коротко стриженной башкой, скуластый, с чуть раскосыми глазами и шеей штангиста. За его спиной, поодаль, в конце короткого коридора высились Полина и Тамара – вчерашние танцорки-лесбиянки из «Вишневого сада», а в просвете меж их фигурами, одетыми лишь в ночные сорочки, был виден кухонный стол с бутылками и какой-то едой.
Впрочем, лицезреть всю эту картину я мог не больше десяти секунд, потому что бык, повернувшись к Полине, спросил:
– Поль, это тот самый?
Кажется, я успел подумать, что меня тут ждали – тот кожаный, с серьгой и косичкой «диспетчер» из «Вишневого сада», видимо, позвонил им, сука, насчет меня, предупредил.
– Ну да, – отозвалась Полина. – Больной какой-то! Таскается за мной…
Сразу после этого – четко, правильно и с разворота – бык врезал мне в челюсть своим пудовым кулаком так, что я, теряя сознание, рухнул на пол лестничной площадки.
Дальнейшее помню плохо и мутно, как в старом черно-белом телевизоре. Кажется, он тут же втащил меня в прихожую и обыскал. На мне не было оружия, а были только мобильник, четыреста рублей с мелочью, ключи от квартиры и мои фээсбэшные «корочки». Деньги и мобильник он тут же изъял, а корочки не произвели на него впечатления, он, я слышал, сказал встревоженным девицам:
– Да фуфло это, такие ксивы возле любого метро червонец стоят…
Затем бык кулем выволок меня, бездыханного, из квартиры, врезал для верности еще раз под дых, пнул ногой с лестницы: «Пшел, мудила старый!» – и закрыл дверь.
Просчитав боками ступеньки лестничного пролета, я скатился на следующую площадку меж этажами, к широкой трубе и сломанному зеву мусоропровода.
Сколько я там пролежал без сознания, не знаю. Но уж не меньше часа…
Помню, когда очнулся и попробовал встать, то подняться даже на четвереньки у меня не было сил, и после третьей попытки я рухнул на пол, сжался, на манер утробного ребенка, и затих, пытаясь согреться в своем тонком и грязном плаще.
Но бетонный пол был словно лед, меня то трясло до стука зубов, то бросало в жар, а в голове почему-то крутились только две мысли: я нашел ее – не сдохнуть – я нашел ее – не сдохнуть…
Через какое-то время этажом ниже открылась дверь, и мужик с мусорным ведром взошел к выломанной дверце мусоропровода. Увидел меня, брезгливо обошел, ссыпал мусор в мусоропровод и, оставив рядом со мной пустое ведро, поднялся этажом выше, позвонил в 452-ю квартиру.
– Кто там? – спросили у него из-за двери.
– Бляди! – обратился он громко. – Или вы заберете своего клиента с площадки, или я счас в милицию звоню! Проститутки гребаные! – И, не дожидаясь ответа, спустился на пролет, взял пустое ведро и ушел в свою квартиру.
Минуту спустя наверху открылась дверь и голос быка сказал:
– Ну что? Выкинуть его из подъезда на фуй?
– А может, он и правда из ФСБ? – спросил низкий женский голос.