У черты заката - стр. 55
Беба замолчала и, деланно улыбнувшись, стала рыться в своей сумочке, достала сигареты. Жерар молча протянул ей через стол зажженную спичку. Закурив, она поблагодарила кивком и несколько раз коротко, по-женски, затянулась.
– И какие бывают иногда совпадения, как в романе… – усмехнулась она, сняв с кончика языка табачную соринку. – Я тогда дошла до Ювелирного треста, один квартал, и вдруг меня окликают. Смотрю – маэстро Оливьери… ну, тот самый скульптор… Спрашивает, что со мной, кто меня обидел, и как-то очень по-хорошему, с участием, и ни слова о том, что между нами произошло. Меня это тогда очень тронуло, Херардо… И вообще он мне в ту минуту показался единственным близким человеком…
Она пожала плечами и положила сигарету. Жерар молча слушал с угрюмым лицом, выводя ложечкой на столе какие-то узоры.
– В общем, я вернулась работать к нему. Ну а потом я с ним сошлась. Никто ведь меня и не принуждал… а просто вот так сложились все обстоятельства. Так неужели, Херардо, я теперь от этого должна чувствовать себя какой-то преступницей? Ну, скажи честно! Клянусь небом, я – положа руку на сердце – вовсе не считаю себя настолько уж хуже многих из этих чистеньких сеньорит, которые краснеют как маков цвет, если к ним случайно прикоснутся в троллейбусе… – Беба перевела дыхание и повторила запальчиво, почти крикнула: – Да, вот не считаю, не считаю! А ты объявил себя конченым человеком только потому, что тебе пришлось временно заняться этим свинством. Я не знаю, Херардо… Или я такая уж набитая дура, или ты смотришь на жизнь так, словно вчера родился…
– Нет, Беба. – Жерар усмехнулся и подпер щеку кулаком. – Жизнь я знаю побольше тебя… Знаю настолько, что удивить меня чем бы то ни было вовсе не так легко. Но тут дело не в удивлении грязной стороной жизни. Дело в том, что эта грязь меня захлестнула с головой, понимаешь? И мне, тонущему, вовсе не легче оттого, что другие тонули до меня и будут тонуть после… Надо полагать, ты в шестнадцать лет тоже уже кое-что знала о жизни… И знала о том, что случившееся с тобой ежедневно случается с сотнями других девушек. Однако от этого знания тебе было не легче…
Он вскочил из-за стола и, пройдясь по комнате, остановился перед окном и сунул руки в карманы. Беба покосилась на его сутулую спину и вздохнула.
Конечно, Херардо нужна другая девушка, умная и образованная. Он ведь ждал от нее
какого-то настоящего утешения, а она не нашла ничего лучшего, как рассказывать о себе… Утешила, нечего сказать.
– Беба, который час? – не оборачиваясь, спросил Жерар.
– Половина одиннадцатого… – не сразу, тихо ответила она.
Жерар помолчал, кашлянул.
– Поздно уже… Поедем, пожалуй, я тебя провожу.
Беба низко опустила голову, удерживая навернувшиеся слезы. Жерар обернулся и внимательно посмотрел на нее, потом подошел и сел рядом, придвинув свой стул вплотную.
– Ну что? – ласково спросил он, коснувшись ладонью ее волос. – Не нужно плакать, моя маленькая, все равно все это уже прошло… Я только советую тебе никогда об этом не думать: такие воспоминания ни к чему хорошему не приводят. Ну, успокойся…
Беба рывком подняла голову.
– Да разве я о себе, Херардо! – крикнула она. – Неужели ты не понимаешь – я ведь потому и пришла к тебе, что почувствовала, как тебе сейчас тяжело! Видит небо, я отдала бы все, чтобы хоть как-то тебе помочь, Херардо, – а что я умею? У меня ничего не получается, я не умею связать двух слов, но если бы только ты поверил в мое желание утешить тебя, то, может быть, тебе стало бы немного легче… Если бы ты понял, что ты вовсе не такой одинокий, как тебе кажется. Я знаю, Херардо, я такая глупая – тебе нужна была бы другая девушка, конечно, я это понимаю, – но мне так хочется что-то для тебя сделать, пойми! Мы с тобой знакомы всего две недели, а мне кажется, что уже прошел целый год… Херардо, я ведь знаю, что ты хороший, и ты вовсе не стал хуже оттого, что с тобой так получилось, – пойми это!