У черта на посылках - стр. 13
В чем заключалась его месть, я узнала на следующее же утро, когда вошла в «конюшню». Столпившиеся вокруг Валеры мужики из нашей редакции, при моем появлении дружно замолкли и уставились так, словно я пришла на работу в лифчике и подвязках. В полнейшей тишине продолжал звучать только голос Валеры. Пока я вешала в шкаф свое пальто, я успела убедиться, что героиней эротико-порнографического рассказа этого типа являюсь я сама. У меня в глазах потемнело от красочного описания того, что мы с Валерой якобы делали вчера на столе, под столом и так далее. Аккуратно закрыв шкаф, я, с трудом удержавшись от того, чтобы не придушить на месте наглого вруна, нарочито медленно подошла к зеркалу и принялась делать вид, что поправляю макияж. В зеркале отражались вытянутые лица коллег, которые, кажется, перестали дышать от предвкушения развязки.
Валера говорил долго, добавляя все новые подробности. Наконец и он иссяк. Торжествующее выражение на его лице сменилось некоторой растерянностью. Он не мог взять в толк, почему я не убегаю в слезах и не пытаюсь опровергнуть его слова. И тут, когда в комнате, наконец, повисла пауза, настал мой час. Негромко, как будто бы про себя, но отчетливо, я произнесла, не оборачиваясь:
– Боже мой, детородный орган – не больше мизинчика, а уж разговоров-то…
В полнейшей тишине я прошла к двери и вышла в коридор. Через секунду за дверью раздался дикий хохот. Я поняла, что все рассчитала правильно. Не знаю, как на самом деле выглядел предмет его гордости, но сомневаюсь, что он решился бы представить доказательства моей неправоты немедленно. А может быть, я попала в самую точку. Так или иначе, после этой стычки Валера вот уже несколько лет зеленел при одном взгляде на меня. Шутки на эту тему прекратились только после того, как он написал статью про мужской стриптиз…
Самое странное, что гораздо больше Валеры на меня ополчилась Машка, его жена, хотя, казалось бы, она должна была испытать облегчение, ведь ей была известна правда о наших с Валерой отношениях. Но она так сильно любила своего непутевого муженька, что восприняла нанесенную ему обиду более остро, чем он сам…
Я вспомнила, что в то время, когда я была в «конюшне», Валера выходил, вроде как покурить. Чем он занимался на самом деле – непонятно. Вполне может быть, что наводил «порядок» в моем кабинете.
И все-таки, несмотря на то, что эта версия выглядела весьма правдоподобно, мне казалось – концы с концами не слишком сходятся. Взять, к примеру, цыганку. Для чего она? Что означают ее безумные угрозы и проклятия? Если бы встреча с этим живописным персонажем произошла сама по себе, я могла бы поверить в то, что она просто помешанная, хотя браслет-змейка на ее руке был слишком дорогим для сумасшедшей оборванки. И, тем не менее, я бы поверила. Если же она – часть неведомого мне плана, то ее появление было не случайным. Опять же, ворона – это же чистый фетиш, атрибут какого-нибудь мистического триллера с кровавыми жертвоприношениями. Вот уже второй раз за сегодняшний день я вспоминаю это слово – мистика. А ведь и правда, в этом что-то есть. Мне показалось, что я нащупала в темноте какую-то ниточку, за которую стоит ухватиться. Мистика…Мистика…Ну конечно же! Кибиткин! Как я могла забыть про него! Вот почему в голову все время лезет эта мистика.