У ангелов нелетная погода - стр. 16
А Лариса копила деньги – она решила, что не станет обременять мать, сможет протянуть какое-то время после родов, а там получит диплом, устроится на работу по специальности. Но все получилось не так, как она планировала.
Роды оказались тяжелые, ей сделали кесарево сечение, малышка была беспокойной, крикливой, не спала ночью… Пришлось звонить маме, просить помощи.
Едва пережив шок – дочка-умница, и вдруг такое с ней приключилось, – мама приехала и целый месяц самоотверженно ухаживала и за внучкой, и за дочерью. Предложила забрать Анечку к себе, в Иваново, чтобы Лариса смогла закончить институт, как все, устроиться на хорошую работу. Но та решительно отказалась: братишка заканчивал школу, мать работала, до пенсии ей еще два года, а на ту пенсию, которую брат получает за отца, сильно не разбежишься. «Продержусь, мам, не расстраивайся», – твердо сказала Лариса.
Нателка не выдержала, проболталась матери о ситуации. Тихая Гоар Аветисовна плакала и сокрушалась: бедная девочка, хехч ахчик! Пусть поживет у нас, если надо, мы с бабушкой поможем. Но Лариса и от этой помощи отказалась – не могла обременять и щедрое семейство Григорянов, которые без того делали для нее много доброго.
Анечка фактически росла как «дочь полка». Когда Лариса ходила на консультации и экзамены, с малышкой по очереди сидели подруги-однокурсницы, больше других – Нателла и Машка. Они делились с Ларисой тем, что привозили из дома, – кто картошкой, кто вареньем или домашними консервами. Машкины родители присылали коробки соленой и копченой рыбы.
Иногда добровольной няней бывал даже насмешник Фимка Краснянский, которого, впрочем, почти всегда сопровождала Сонечка. Фимка протягивал малышке длинный палец, за который она сосредоточенно хваталась, пуская пузыри, и хмыкал глубокомысленно: «Во хватка, как у мишки-коала!» Сонечка отпихивала его от кроватки: «Где это ты коал-то видал, юный зоолог!», брала Аню на руки и сюсюкала над ней, как заправская мамаша.
Журналистскую карьеру Лариса так и не сделала. Но устроилась в крупное издательство и быстро пошла в гору – через год стала старшим редактором, еще через год – заведующей редакцией молодежной литературы, и сам главред, большой писатель и гуманист, а также член бюро райкома КПСС, выхлопотал ей комнату в коммуналке и – уж совсем невероятная удача – московскую прописку.
Машка, закончив факультет в числе лучших, помчалась на свой родной Сахалин, где ее уже ждали в местной молодежке. С сияющими глазами она прощалась с подругами и клялась в первый же отпуск приехать к ним. Нателла, распределившись в «Советскую торговлю», тихо сидела в отделе писем, пока газетный рынок не начал на глазах трансформироваться.
В 90-х, как пузыри на лужах во время дождя, возникали и тут же лопались новые издания, пропадали старые, журналистская братия носилась из одного нового проекта в другой. Нателку, с ее острым языком и полным отсутствием страха перед авторитетами, пригласил в новую «Деловую газету» однокурсник, талантливый и хваткий парень. Там она нашла себя в качестве финансового обозревателя, бойкого пера которого побаивались вновь испеченные бизнесмены и банкиры.
Дружба ее с Ларисой сохранилась так, как сохраняется сестринская любовь. Они, конечно, теперь виделись гораздо реже, но это ничего не значило. Обо всех радостях и бедах они первым делом сообщали друг другу – каждая была уверена, что и в том и в другом никто лучше не поймет и не поможет, если что…