Тюрьма для тысячи кукол - стр. 15
Наверно, она все-таки задремала, потому что подскочила на своей кроватке, как перепуганный зверек, едва стукнула входная дверь. Кто-то вошел в квартиру, но никаких разговоров в прихожей она не услышала. Шаги сразу удалились в сторону кухни. Несколько минут девочка лежала неподвижно, сгорая от желания узнать, кто пришел. Прислушивалась. Вот, кажется, включили воду в ванной. Звук привычный, успокаивающий. Но все равно на душе было неспокойно.
Минут через десять она все-таки не утерпела. Девочка сползла с кровати и на цыпочках выбралась из детской. И застыла на секунду, едва не закашлявшись от странного удушливого запаха, стоявшего в прихожей. Зажала нос и рот ладошкой и, борясь с тошнотой и кашлем, прокралась по коридору к кухне.
Дверь на кухню оказалась наглухо закрытой. Сквозь матовое стекло Лада сумела различить две фигуры – и почти успокоилась. Кажется, ее близкие все-таки вернулись домой. В одном месте стекло немного откололось, образовав небольшую щель – к ней Лада, присев на корточки, приникла одним глазом.
Она увидела отца: он сидел на табурете, сильно подавшись вперед, словно у него болел живот. Левой рукой он крепко прижимал к груди какой-то сверток, и на долю секунды Ладе вдруг почудилось, что это разбитый ею пупс, завернутый в тряпки. Но разглядеть толком она не успела: подошел брат, наклонился над отцом и почти силой забрал у него сверток. У Темы почему-то были мокрые волосы, ворот рубашки намок и потемнел. Брат поставил на стол миску и начал полотенцем водить по рукам отца. Лада потрясенно заметила, что руки у отца совершенно черные до локтей, и белое вафельное полотенце немедленно приобрело такой же черный цвет. Отец глухо застонал и отвел руку сына.
– Пора, – сказал, точнее, прохрипел он. И с усилием поднялся на ноги.
Лада бросилась прочь, на цыпочках добежала до детской и забилась под одеяло. Отец и брат, стоя в коридоре, о чем-то напряженно и тихо спорили. Кажется, отец возражал, а Тема – уговаривал. Потом ей показалось, что в детскую на секунду приоткрылась дверь. Под одеяло пополз тошнотворный запах. Кто-то тихонько коснулся ее волос, и она услышала шепот брата, зовущего ее по имени:
– Лада! Проснись!
Но девочка изо всех сил сжимала ресницы. Было слишком страшно, да и непонятно, зачем брату потребовалось будить ее среди ночи. Может, догадался, что она выбегала в коридор, и теперь ее ждет наказание? Лада даже дышать перестала от ужаса перед неизвестностью, так неумолимо вошедшей в ее маленькую жизнь.
И брат вскоре отстал от нее. Не смея открыть глаза, девочка слышала, как он зачем-то прошел в глубь комнаты, задержался там немного, а затем вышел из детской и плотно прикрыл за собой дверь. Ладе показалось, что ступал он теперь как-то тяжелее, но сперва она не догадалась, что это могло значить. Когда хлопнула входная дверь, она пять минут лежала в темноте, тяжело переводя дыхание, как будто избежала какой-то ужасной опасности. А потом, вдруг сообразив что-то, вскочила и бросилась к постели Мишеньки. Пошарила по ней руками – и зарыдала от ужаса: постель была пуста.
Утром Лада проснулась от звонка в дверь. В детской было темно, полоска между неплотно задернутыми портьерами лишь слегка посерела. Такого на ее детской памяти никогда еще не было. Никто не приходил к ним в гости в такой ранний час. Впрочем, подумала девочка, может, давно уже был день или даже вечер. Ведь теперь ее некому будить по утрам. Она осталась совсем одна.