Тысячеликая мать. Этюды о матрилинейности и женских образах в мифологии - стр. 24

) являются нормой в истории, не приходится теперь сомневаться. Но одно из наиболее неожиданных заключений, к которому приводят результаты данного исследования, это то, что черты социальной организации практически не показывают ареального распределения этого типа)… и правда, они редко выходят за пределы одной культурной зоны или малой части племен одной лингвистической семьи» (ibid: 192).

Это заключение (за исключением тезиса о Египте), как мы покажем, было совершенно неверным, и надо сказать, что собственные материалы Мердока по Африке (например, только что представленные выше) его опровергают. Народы становятся матри- или патрилинейными главным образом не потому, что в настоящий момент или в недавнем прошлом этому способствуют какие-либо «факторы», а потому, что их предки имели в прошлом эти типы социальной организации; а матрилинейный социальный тип, возможно, возникал в социальной истории Старого Света (на ее «земледельческом»/ «производящем» отрезке) только один раз. Дальше он только распространялся – из Ближнего Востока в Европу, Африку, Восточную и Юго-Восточную Азию и Океанию. Материалы по сравнительной мифологии и лингвистике подтверждают, как мы постараемся показать, именно такой сценарий.

Задача исследования истории матрилинейности на Гвинейском побережье, или в Северной Африке (в неолите Сахары), или даже в южной Аравии – это обширная и особая тема, но я нисколько не сомневаюсь, что такое исследование (или серии исследований) принесут точно такие же результаты, как и социальный экскурс Мердока в историю банту. Что на это указывает? Характер расположения «современных» ареалов распространения матрилинейных и матрицентричных обществ. Слово «современный» я здесь и в сходных контекстах употребляю в качестве синонима выражению «известный по этнографическим источникам».

Рассмотрим теперь более подробно характер распространения указанных черт социальной организации в северной части Африки (включая Сахару, Эритрею и Эфиопию).

Начнем обзор с востока и будем продвигаться на запад.

В Древнем Египте начиная с династических эпох матрилинейности не было (о ней нет никаких данных). Есть, правда, любопытный факт того, что женский статус сравнительно плавно снижался за весь период существования древнеегипетского государства – от древнего царства через Средний Египет к Египту Птолемеев (А. А. Банщикова, личное сообщение).

Совсем другая картина у ближайших южных соседей Египта – нубийцев (см. выше вывод Дж. П. Мердока). К тому, что реконструируемая социальная матрица нубийцев была матрилинейной, можно добавить факты типично матрилинейного наследования власти в древненубийских государствах (Мероэ и Напата) – от правителя к старшему сыну его старшей сестры – и длинную серию великих правительниц Нубии – кандаке (Кацнельсон 1970: 341; Ancient Nubia: 2). В переводе это слово означает «Великая женщина» (Fluehr-Lobban: 1). В период с 260 г. до н. э. по 320 г. н. э. в Мероэ правили по меньшей мере десять кандаке и не менее шести – в период с 60 г. до н. э. по 80 г. н. э. (Adams 1994: 5, 9). Мероитские правительницы изображались на стелах одетыми в царские регалии, в то время как Хатшепсут, самая знаменитая женщина-фараон Древнего Египта, изображена на стелах как мужчина.