Тысячелетняя битва за Царьград - стр. 30
Суворов требовал немедленно штурмовать крепость, а получив категорический отказ, не стесняясь острил перед генералами: «Я на камушке сижу, на Очаков я гляжу». Естественно, доброжелатели немедленно доводили эти остроты до светлейшего. Не менее язвительно высказывался и Румянцев: «Очаков – не Троя, чтоб его десять лет осаждать». Фраза Румянцева охотно цитировалась как в Царском Селе, так и в Ставке Потемкина.
А между тем русская армия под стенами Очакова несла огромные потери от холеры, дизентерии и других болезней.
6 декабря 1788 г. Потемкин был вынужден послать войска на штурм.
Потемкин был прекрасным администратором, но посредственным полководцем, но в его армии был Суворов. 21 июля 1789 г. Суворов разбил турок у Фокшан, а 11 сентября – у Рымника. Теперь русские и австрийские войска могли смело идти на Стамбул.
Но, увы, главнокомандующий русской армии был озабочен не столько войной с турками, сколько интригами против Суворова. Ну а австрийские генералы вообще не желали взятия Константинополя. Их целью были несколько второстепенных турецких крепостей на Балканском полуострове в надежде присоединения куска славянской земли к Австрийской империи.
В 1790 г. эскадра Ушакова одержала несколько побед над турками: в июне у Керченского пролива, 28 августа у Гаджибея, наконец, 31 июля 1791 г. состоялось сражение у мыса Калиакрия (недалеко от Варны).
Везде успех Ушакова бесспорен. Так, в сражении у Гаджибея турецкий корабль «Капудания» взлетел на воздух, а корабль «Мелеки Бахра» был взят русскими в плен и после ремонта в Херсоне вступил в строй под названием «Иоанн Предтеча». Но, увы, в сражениях у Керченского пролива и у мыса Калиакрия ни одна из сторон не имела потерь ни в кораблях, «ни в крупных судах»[22].
Ни в одном из сражений Ушаков не преследовал противника. Царские и советские историки это объясняли повреждениями такелажа русских кораблей и фрегатов. Тут неизбежно возникает риторический вопрос – а что, у турок такелаж остался совсем целым? Тогда кто же победил в сражении?
Советские историки замалчивали и действия греческих судов как на Черном, так и на Средиземном морях. Кстати, греческие «крейсерские суда»[23]активно участвовали во всех сражениях Ушакова в 1790–1791 гг.
В Средиземном же море под Андреевским флагом действовали целых две пиратс… пардон, корсарских флотилии – грека Ламброса Качониса и мальтийца Лоренцо Гильгельмо. Обе флотилии (особенно Качониса) буквально наводили ужас на купцов Восточного Причерноморья. Нападая на суда, идущие в Константинополь, корсары сильно затрудняли доставку в столицу продовольствия и заставляли население чувствовать тяжесть войны. Корсары разоряли прибрежные селения, а один раз Ламбросс Качонис взял даже маленькую крепость Кастель-Россо. Захватывая и истребляя купеческие суда, корсары при удобном случае решались вступать в бой даже с военными турецкими судами. Так, например, эскадра Гильгельмо, насчитывающая девять судов, между островами Зея и Сира вступила в бой с турецким отрядом, состоящим из трех кораблей, двух полугалер и пяти кирлангичей. В результате турки отступили.
Разоряя прибрежные селения, корсары заставляли турецкое правительство держать большие отряды сухопутных войск и не менее трети своего флота для охраны своих берегов, тем самым отвлекая их от Дуная и Черного моря.