Тысяча ударов сердца - стр. 37

Но иногда надежда ранит.

– Я обручилась. С Николасом. – Подаренное кольцо блеснуло в полумраке. Я ловила мамин умиротворенный взгляд, мечтая увидеть в нем хоть какой-то отклик. Одобряет она мое решение или, напротив, осуждает за покорность судьбе? – Эскал твердит о моем благородстве. Своим браком я обеспечу ему безмятежное царствование, исполню сестринский долг. Но стоит Николасу заговорить со мной, я чувствую фальшь. Дурные помыслы за чинным фасадом. – Я покачала головой. – Должна признаться… еще не поздно все переиграть. Ретт любит меня, – доверительно поведала я, тщетно ожидая от портрета хоть какой-то реакции. – И предлагает бежать с ним. Думаю, ты не стала бы возражать. Ведь именно ты вывела его в люди, разглядела в нем потенциал. Он готов пожертвовать для меня всем. Готов продать последнюю рубашку. И это не пустые слова. Вот только… я его не люблю. Вернее, люблю, но как друга, в чем честно призналась. Однако ему достаточно и такой любви, лишь бы мы были вместе. Мне это льстит, не скрою… Но не настолько, чтобы бросить все и бежать. Будь между нами настоящая любовь, я не колебалась бы ни секунды. Разве все подвиги совершаются не во имя настоящей любви? Так пишут во всех книгах. Даже если поначалу все идет наперекосяк, сердце не обманешь, мама. Не обманешь! Принц не отрекается от возлюбленной, она свято верит в него, а после, когда самое страшное уже позади, они создают нечто настолько прекрасное, что кое-кто вынужден запечатлеть это документально. У меня таких чувств нет. Ни к кому. И наверное, никогда не будет. Неприятно, конечно, но не смертельно.

Я вытерла слезы.

– Мне так тебя не хватает. Никто не заменит мне тебя и твоей любви.

Это осознание убивало. Окружающие любили меня по-своему, однако их привязанность не шла ни в какое сравнение с материнской любовью.

– Решение принято, мама. Если мне суждено выйти за Николаса, в день нашей свадьбы я официально объявлю тебя мертвой. – Наши взгляды встретились. – Такое событие не останется незамеченным, весть о торжестве разойдется далеко за пределы королевства. Если ты жива, то обязательно появишься. Если нет, на наше генеалогическое древо нанесут траурную отметку. И это будет конец всему. Конец надеждам.

Я всхлипнула, проклиная себя за категоричность. Но если я хочу сохранить здравый рассудок, нужно поставить точку. Иногда бесконечные терзания хуже горькой правды.

– Разумеется, я не перестану тебя навещать. Не перестану беседовать с тобой, словно ничего не случилось. Обещаю ничего от тебя не скрывать, даже самое плохое… Но на сегодня хватит дурных вестей… Люблю тебя. Пожалуйста, вернись, – прошептала я и со вздохом потерла виски. – Пора укладываться. Завтра у нас конная прогулка. Отец хочет, чтобы мы с Николасом показались в пригороде. Надо пользоваться случаем, пока меня окончательно не заперли во дворце. – Я перевела дух. – Помоги мне, мама. Ты умела разрешить любой спор улыбкой… Как тебе это удавалось? Научи. Нас наверняка роднит нечто большее, нежели волосы и глаза. Надеюсь, я унаследовала твою доброту, твою внутреннюю силу. Просто они еще дремлют.

Я поднялась и послала портрету воздушный поцелуй.

– Люблю тебя. И никогда не забуду.

Передо мной простирался берег, усыпанный диковинным черным песком, какого не бывает в природе. Однако мои босые ноги утопали в нем, черные песчинки просачивались сквозь пальцы. Вдруг поднялся вихрь. Он разметал мне волосы, норовил задрать подол платья. Вокруг простиралась незнакомая, пустынная местность.