Тысяча осеней Якоба де Зута - стр. 41
– Вы помогаете, господин Ауэханд. – Жирная муха усаживается на пресс-папье. – Помогаете, а не противодействуете.
Ученики доктора Маринуса прибывают ровно в три.
Дверь в лазарет распахнута, но Якобу не видно, что происходит в операционной.
Четыре мужских голоса, хором:
– Добрый день, доктор Маринус!
– Сегодня, студиозусы, – говорит доктор Маринус, – мы проведем практический опыт. Мы с Элатту все подготовим, а вам пока я раздам тексты на голландском – каждому свой. Прочтите и переведите на японский язык. Мой друг доктор Маэно согласился на этой неделе проверить результат ваших трудов. Отрывки я выбирал близкие вашим интересам: господину Мурамото, нашему главному костоправу, – из работы Альбинуса Tabulae sceleti et musculorum corporis humani; господину Кадзиваки – отрывок из сочинения на тему рака, автор – Жан-Луи Пети; в его честь возникло наименование trigonum Petiti. Что это и где расположено?
– Просвет между мышцами спины, доктор.
– Вам, господин Яно, – доктор Олоф Акрель, мой наставник в Упсале; я перевел с шведского его работу о катаракте. Господину Икэмацу – страничку из сочинения Лоренца Гейстера «Хирургия», о кожных болезнях… И наконец, барышня Аибагава будет работать с трактатом достойнейшего доктора Смелли. Однако этот отрывок довольно трудный. В лазарете сейчас ожидает доброволец, который вызвался нам помочь с наглядной демонстрацией. Он может объяснить особенно сложные голландские обороты…
Из-за двери высовывается шишковатая голова доктора Маринуса.
– Домбуржец! Позвольте вам представить барышню Аибагаву. И я вас всячески призываю: Orate ne intretis in tentationem[7].
Барышня Аибагава сразу же узнает рыжего зеленоглазого чужестранца.
– Добрый день, – у Якоба пересохло в горле, – барышня Аибагава.
– Добрый день, – отвечает она ясным голоском, – господин… Домбу-рожец?
– Домбуржец… Это у доктора шутка такая. Мое имя – де Зут.
Она ставит перед собой подставку для письма: поднос на ножках.
– «Домбу-рожец» – смешная шутка?
– Доктор Маринус считает, что да: мой родной город называется Домбург.
Она с сомнением произносит: «Хммм».
– Господин де Зут болен?
– Э-э… Да, немного. У меня вот здесь болит… – Он хлопает себя по животу.
– Стул как вода? – деловито спрашивает акушерка. – Плохой запах?
– Нет… – Якоб теряется от такой прямоты. – У меня болит… печень.
– Болит… – она очень тщательно выговаривает звук «л», – печень?
– Да-да, печень. А вы, надеюсь, в добром здравии?
– Да, я здорова. Надеюсь, ваш друг-обезьяна тоже здоров?
– Мой… А-а, Уильям Питт? Мой друг-обезьяна… Его больше нет.
– Простите, я не понимать. Обезьяна… Что нет?
– Нет в живых. Я… – Якоб показывает жестами, как будто сворачивает курице шею, – убил мерзавца, а из шкуры сделал себе кисет для табака.
Девушка приоткрывает рот, глаза полны ужаса.
Якоб готов застрелиться на месте, будь у него пистолет.
– Шучу, шучу! Уильям Питт жив, здоров и счастлив, безобразничает где-нибудь в свое удовольствие…
– Верно, господин Мурамото, – слышится из-за двери голос Маринуса. – Вначале нужно вытопить подкожный жир, а потом ввести в кровеносные сосуды цветной воск…
– Что ж… – Якоб проклинает свою неудачную шутку. – Приступим к изучению текста?
Барышня Аибагава пытается сообразить, как сделать это, оставаясь на безопасном расстоянии.