Тысяча ночей без тебя - стр. 25
Глава четырнадцатая
Когда Оля в халате пришла на кухню, София уже завтракала. Они обменялись взглядами, и Оле потребовалась секунда, чтобы все понять.
– Вот.
София одной рукой придерживала голову, а другую подняла, чтобы остановить ее:
– Да, я уже знаю, что ты хочешь мне сказать. Ты хочешь своими словами отправить меня в нокаут и уничтожить, поэтому я скажу сразу – ты была права. Ты это хотела услышать?
Оля подошла к плите и взяла чайник с еще горячим чаем, налила немного себе в чашку и села рядом с ней:
– Иногда я бы очень хотела ошибаться, но не получается. – И она добавила в чай немного молока, а затем стала его пить.
София не смотрела на нее:
– Нам всем хочется, чтобы был кто-то, кто сказал бы нам, что делать, а мы бы потом поступали с точностью до наоборот, но…
– Но?
– Нам всегда радостно, когда кто-то интересуется нами.
Оля кивнула и сделала еще один глоток. Затем она взяла тост и намазала на него масло, стараясь не разломить. Наконец, когда дело было сделано, она положила сверху немного черничного варенья.
София хмуро посмотрела на нее:
– А у меня всегда ломается.
– Потому что ты готовишь точно так же, как играешь…
София озадаченно на нее посмотрела.
Оля ей улыбнулась:
– Подавляя всех и вся. – И она откусила кусочек бутерброда.
– Да уж точно, тосты – это тебе не третий концерт Рахманинова.
Они рассмеялись и продолжили разговаривать, время от времени запивая разговор чаем.
– В общем, я с тобой не согласна.
– Я и не сомневалась.
– Мне нужно было встретиться с Виктором вчера вечером, чтобы понять некоторые вещи, которые в противном случае ускользнули бы от меня.
– Хорошо.
Некоторое время они молчали.
– Ты тоже хочешь сказать мне что-то еще?
София улыбнулась:
– Да, конечно, но я не уверена, что ты захочешь это услышать.
Софии нравились их с Олей отношения – они были очень близки, но в то же время держали дистанцию, относясь друг к другу с невероятным уважением, большой любовью и, возможно, даже с небольшим страхом, который и мог все испортить. И поэтому они играли в словесные игры там, где можно было выразиться более просто.
– Вчера я поняла, что хочу любви. Я скучаю по тому, чтобы быть красивой для кого-то, и от этого в самом деле становиться красивой. Я скучаю по смеху и… – София посмотрела на Олю, немного беспокоясь о том, какую реакцию это вызовет. – Я скучаю по сексу.
Она увидела, что ее попытка взорвать неизвестную ей бомбу ни к чему не привела. Словно если бы у гранаты сорвали чеку и отправили ее далеко и глубоко в море, а она, взорвавшись, отправила на поверхность всего лишь жалкий пузырь, который лопнул с тихим бульком.
Оля вздохнула:
– Я не вижу во всем этом ничего плохого, все это более, чем естественно. Ты красивая женщина, молодая, веселая, любопытная, радостная… Большинство мужчин сходят по тебе с ума и хотят тебя, а что уж говорить о тех, кто видел, как ты играешь!
– Почему?
– Поскольку видеть твою игру на фортепиано возбуждает еще сильнее – ты касаешься клавиш, будто ласкаешь музыку, будто занимаешься любовью. И это говорит тебе женщина.
– Да, думаю, мужчина выразился бы по-другому. Ты действительно так меня видишь?
Оля улыбнулась:
– Я преуменьшила. Ты не рассказала мне только одного, после твоей внимательной рефлексии по поводу вчерашнего вечера…
– Подожди… – София остановила ее. – Прежде чем ты мне скажешь то, что хочешь, я хочу тебе кое-что рассказать. Вчера вечером мы ездили ужинать в прекрасное место на острове Русский.