Тысяча начал и окончаний - стр. 19

«Останься со мной, – хотелось сказать Оливии. – Не ешь мою еду. Не уходи». Она проглотила свои слова и держала руку неподвижно.

К тому моменту, когда Мей Лин проглотила последнее зернышко риса, ее лицо было залито слезами. Она их вытерла.

– Спасибо, – произнесла она. Голос ее звучал хрипло, но отчетливо.

Оливия взяла ее за руку, их пальцы переплелись. Рука была теплой, такой теплой.

За ее спиной редели тучи, превращаясь в тонкие полоски по мере возвращения жары. Луна исчезла, а дождь стих. Вздохнув, последнее привидение за ее столом растаяло в утреннем воздухе.

Фестиваль голодных привидений, или Ю Лань, устраивают на седьмой месяц по лунному календарю в конце лета. Говорят, что в этот день не упокоившиеся души бродят среди живых. Чтобы успокоить их и отправить домой, люди предлагают им еду, жгут благовония и бумажные амулеты и устраивают для них развлечения. В наши дни Фестиваль голодных привидений часто сводится к приготовлению еды для своих предков и посещению концертов живой музыки и китайских опер. Когда призраки удовлетворены, они могут уйти и вернуться домой. Писать этот рассказ было довольно трудно! Для осуществления этого проекта мне было очень важно написать о чем-то личном. Я – китаянка по отцу, из пятого поколения родившихся в Америке потомков, поэтому я понимала, что мне нужно написать о чем-то, связанном и с диаспорой, и с идентичностью человека смешанной расы. О чем бы я ни решила писать, это должно было быть явственно азиатско-американским. Существует долгая история заселения китайскими иммигрантами Аризоны, где я выросла, но она не известна широкой публике. «Фестиваль голодных привидений» затрагивает много тем, в том числе – важное значение гостеприимства, уважение и почтение к людям, которые приехали до тебя. Поместив события в Аризону, я получила возможность написать о предках американцев китайского происхождения, о забытом наследии которых я хотела напомнить.

Отец Йер был андроидом.

Он не всегда им был – по крайней мере, она так думала. После запрета андроидов многое изменилось. Ее отец, Менг, так никогда и не стал прежним.

Она хранила это воспоминание – всего лишь хаотичный набор картин и звуков, но яркий, как неоновые надписи, бегущие по черному экрану. Воспоминание о том дне, когда андроиды восстали.

Большинство ушло мирно – те, у которых сохранились нетронутыми основные коды. Другие боролись (те, программное обеспечение которых спонтанно разрушилось), и это позволило им открыто нарушать протоколы, а также вызвало другие побочные эффекты – те побочные эффекты, которые привели в такой ужас человеческую часть населения, что люди первым делом инициировали запрет использования андроидов.

Это произошло после обеда; на западе пылало зарево заката, а на востоке – зарево пожара. Дом дребезжал, когда громадные воздушные танкподы проплывали над головой, направляясь к громовым раскатам взрывов металла и бетона – туда, где сражались андроиды.

Йер хотелось выстроить эти картины в строгом порядке, как фрагменты кода, поставить каждый момент на соответствующее ему место: отрывистый грохот стрельбы; согнутый фонарный столб, глубокие отпечатки пальцев в металле; странный контраст разноцветных виртуальных рекламных роликов, мигающих над дымящимися стенами в тех местах, где дублирующие источники энергии еще не вырубило короткое замыкание.