Размер шрифта
-
+

Тяжесть слова - стр. 26

Но бывали моменты, когда я искренне ненавидела свою мать за то, что она оставила меня здесь. В этом болоте, где обитали только змеи! Маленькая я была готова простить её. Тогда обида, так же как и я сама, была маленькой. Но такие чувства имеют свойства расти вместе с нами. И вот я выросла, и обида выросла вместе со мной. И простить стало уже сложнее.

Сейчас меня одолевали противоречивые чувства. С одной стороны, я пыталась убедить себя, что не знаю всей истории и не могу строить необоснованные предположения. Возможно, она была вынуждена так поступить. Но потом вскидывала голову обида, которая противным голосом говорила, что принцессе простили бы всё, даже внебрачного ребёнка. Да, люди бы шептались, но никто не посмел бы высказать ей что-либо в глаза, и все продолжали бы делать вид, что всё в порядке.

Когда пришла служанка с обедом, я притворилась, что сплю, завернувшись в покрывало. Будить меня никто не стал, и, оставив поднос, девушка покинула покои. Есть не хотелось. Я не испытывала никакой радости от того, что узнала, кто моя мать. Наверное, было бы лучше и дальше считать, что женщина, родившая меня, – бедная актриса. И продолжать строить оправдывающие её иллюзии. Сейчас же я не хотела больше ничего придумывать. Мне просто хотелось знать.

Долго лежать я не смогла и, не выдержав, пошла в набатную башню. Там всё равно редко кто бывал. Посещали её, только чтобы ударить в колокол, звон которого возвещал о том, что всем необходимо собраться перед парадным крыльцом.

Площадка под огромным колоколом оказалась ожидаемо пуста. В арочные проёмы, отделённые друг от друга стеной не толще локтя, врывался лёгкий ветер, напоённый запахом горячего камня, земли и свежескошенной травы. Двор внизу открывался как на ладони.

Я уселась на наименее загаженный птицами участок и, обхватив колени, бездумно уставилась вдаль. Проблема с графом Ротрийским перестала для меня существовать. Она стала неинтересна. Выйду я за него замуж, не выйду… Какая, в принципе, разница? Наги… Плевать на нагов. Плевать на всё! Какая теперь вообще разница, что будет?

А ведь я уже так думала. Именно под влиянием такого же настроения я и полезла в лес, благодаря чему обрела новые проблемы. Но сейчас, в отличие от того случая, я вообще не хотела ничего. Ни умирать, ни бежать, ни вообще что-то делать.

В состоянии апатии я наблюдала за перевалившим за полуденную черту солнцем. Никакой я не плод любви, а лишь досадное последствие временной связи, оказавшееся ненужным ни собственной матери, ни отцу. Но у второго всё же хватило совести взять на себя ответственность. Меня вырастили как благородную девицу, дали необходимое образование. Следует сказать спасибо уже за это.

Только зачем меня вырастили? Вырастили, а что делать со мной, не знают. Куда пристроить выросшую проблему? Отдали бы театру. Всем было бы хорошо, даже мне. Я бы знать не знала таких мучений.

На дороге, ведущей к имению, появилось облако пыли. Я равнодушно уставилась на него, даже не задаваясь вопросом, кого там несёт. По мне, гостей у нас уже предостаточно.

Пыль оседала, открывая довольно необычное для здешних мест зрелище. Три колесницы. Или что-то очень похожее на них. Я видела их изображения в книге по истории народов.

Они ехали, выстроившись клином. В каждую из них запряжена пара лошадей. Чем ближе они подъезжали, тем яснее было видно, что кони просто гигантские. Стража на воротах всполошилась. Кто-то бросился через весь двор докладывать. Я продолжала безразлично наблюдать.

Страница 26