Тяжелые времена - стр. 112

К напористому стилю Ричарда надо было немного привыкнуть. Когда у него появлялась какая-либо идея, он энергично продвигал ее, названивая снова и снова, поджидая меня за пределами моего офиса и незваным гостем появляясь на различных заседаниях. Однажды он даже прошел за мной в дамскую уборную, чтобы завершить изложение своего мнения по поводу Пакистана. Если я отклоняла его предложение, он выжидал несколько дней, делая вид, что этого не произошло, а затем повторял свою попытку. В конце концов я восклицала:

– Ричард, я же сказала: «Нет». Почему вы продолжаете добиваться у меня ответа?

Он смотрел на меня с невинным видом и говорил:

– Я просто предположил, что рано или поздно вы согласитесь с тем, что вы были не правы, а я – прав.

Надо отдать ему должное: иногда именно так и случалось. Именно такое упорство и такая настойчивость делали его незаменимым для этой миссии.

В начале 2009 года я пригласила Ричарда и Дэйва Петрэуса к себе домой в Вашингтоне, чтобы они могли лучше узнать друг друга. Это были люди с неудержимой энергией и беспрестанными идеями, и я решила, что они могли бы сдвинуть дело с мертвой точки. Они окунулись в обсуждение самых сложных политических проблем, обмениваясь своими мыслями. По завершении вечера они оба сказали:

– Давайте встретимся еще раз завтра вечером.

Ричард разделял мнение Дэйва о необходимости проводить активную стратегию в отношении повстанцев, которая была бы сосредоточена на укреплении доверия населения страны к власти в Кабуле и ослабляла бы привлекательность талибов как альтернативы. Однако он не был уверен в том, что для этого были необходимы дополнительные силы численностью в десятки тысяч военнослужащих. У него вызывала беспокойство мысль о том, что усиление нашего военного присутствия оттолкнет от нас афганских мирных жителей и подорвет у них доверие к нашей доброй воле, направленной на расширение экономического развития и повышение эффективности управления.

Опираясь на свой балканский опыт, Ричард считал, что именно дипломатия и политика были ключом к прекращению войны. Он настаивал на активизации дипломатических усилий с тем, чтобы изменить развитие ситуации в регионе, основными факторами которой выступали сохранение конфликтных отношений между Пакистаном и Афганистаном, а также между Пакистаном и Индией. Наряду с этим он считал необходимым в первую очередь организовать процесс примирения между противоборствующими афганскими группировками.

Ричард начал посещать страны региона, изыскивая любые возможности для дипломатических переговоров, вне зависимости от ничтожности их результатов, и призывая соседние с Афганистаном страны развивать торговые отношения с ним и в целом двусторонние связи. Он обратился ко многим нашим союзникам и партнерам с просьбой назначить специальных представителей в Афганистане, чтобы у него появилась возможность вести с ними прямые переговоры.

В феврале 2009 года, спустя всего несколько недель пребывания в должности спецпредставителя США в Афганистане и Пакистане, он организовал международную «контактную группу» по Афганистану, которая включала представителей около пятидесяти стран, а также представителей ООН, НАТО, Европейского союза и Организации Исламская конференция. Он хотел, чтобы каждая страна и каждая коалиция, которая оказывала содействие группировке войск в Афганистане, выделяла финансовые средства или же оказывала влияние в Афганистане с тем, чтобы нести свою долю ответственности, принимая участие в соответствующих встречах для координации совместных действий. Через месяц Холбрук и его команда помогли Организации Объединенных Наций выработать план проведения в Гааге, в Нидерландах, крупной международной конференции по Афганистану. Я даже дала согласие на то, чтобы пригласить Иран и тем самым прозондировать возможность нашего сотрудничества по вопросам, представляющим в отношении Афганистана совместный интерес, таким как усиление пограничной безопасности и пресечение торговли наркотиками. В ходе этой конференции Холбрук на обеде встретился с высокопоставленным иранским дипломатом и обменялся с ним различными идеями. Это была одна из наших встреч на высоком уровне с иранскими представителями после событий 11 сентября 2001 года.