Тяжелая рука нежности - стр. 29
Моя квартира благодаря ей приобрела наконец жилой вид. Она попросила разрешения повесить занавески – вешай, что мне, жалко? Хотела оставить чемодан с личными вещами – ну это уж дудки! Никаких дислокаций на территории.
Мне звонят – она деликатно уходит в другую комнату. В диско набегут бывшие и потенциальные – улыбнется, тоже отойдет…
– Слушай, ну тебе не надоело уже, а?
– Нет, я пока права не имею возмущаться.
– Ты и не будешь его иметь.
– Посмотрим…
Но что самое смешное – я к ней привыкаю. К чистоте дома, к куче вкусностей на столе, с запасом еще на три дня после ее отъезда – это мне-то, всегда проявлявшему к еде равнодушие. Тихой сапой прикормила!
Сидит в диско одна; в прошлый раз стал к ней клеиться какой-то лысый тип.
Я подошел, послушал.
– Вы такая необычная девушка!
– Да, и мой мужчина тоже необычный.
– А где он? Конечно, необычный – такая женщина с ним, а он шатается где-то!
Задело за ретивое.
– Вот он я!!!
– Э-э-э…
– Это моя женщина.
– Все, понял, ухожу.
Смотрю на нее – глаза светятся торжеством: «Я – твоя женщина!» Просто профессор, после серии опытов получивший желанный результат. Я прикусил язык, да поздно – теперь она так подписывает письма.
В прошлый раз делала генеральную уборку, а я прикидывался, что сплю – «Видишь ли, у меня ночной режим…» Гляжу из-под прищуренных век – шурует она шваброй под диваном, и выпрыгивает оттуда губная помада.
Нахмурилась чуть и… деловито закатила ее обратно. Тут я уже не выдержал и начал корчиться от хохота под одеялом. Она ничего не сказала, только «забыла» у меня свои бусы. В ванной, в укромном месте…
Не знаю… Все это смешно, но и напрягает уже слегка.
«Что тебе нравится?» – «То же, что и тебе».
«Что тебе заказать?» – «То же, что и себе».
Да елки-палки!
В субботу вызвонил Алекса – выручай…
– Слушай, я заменять тебя не буду, я влюблен.
– Беспредельщик ты бесстыжий, не о том я! Скажу ей просто, что приезжает старый друг – пить будем. Она меня пьяного боится.
– Аллё… ты знаешь… Алекс приезжает, мы давно не виделись…
– Ну и пожалуйста! Будем ватрушки печь!
– Да мы с ним пить будем! Много!
– И я с вами.
Зарабатывает она хорошо, муж ее тоже, а в прошлый раз приехала, натанцевалась в клубе – сапожок каши запросил, старые сапожки-то.
Мужья – скоты чаще всего. Что, нельзя сапоги молодой жене зимние купить хотя бы раз в год? В чем ей ко мне-то ездить?..
А глядишь – по-человечески относился бы, и меня в ее жизни не было бы.
Заклеил я сапожок на скорую руку. Счастливая!
Теперь пойдем выбирать ей сапоги, куда деваться-то. Коли муж не заботится, придется мне. А я уже нацелился на зимние байкерские казачки с высоким верхом. Дорого, но еще неделька, и взял бы. Фиг теперь.
Так-то вот. Сапожник я теперь без сапог.
Тревожное настроение. Словно в отлаженном механизме откололся один зубчик на шестеренке: вроде бы все под контролем, все в порядке, но время от времени проскальзывает что-то. Это не сбой еще, но совершенной работу уже не назовешь.
Иду по городу, смотрю на людей, подставляю лицо ветру, и мне нравится, как он треплет волосы – пустяк, но в то же время появляется неодолимое желание быть подхваченным и стать частью его. Завидую оберточной бумажке, кружащей в его дыхании; соринке, влекомой по гладким камням мостовой Кобленца.
Все приобретает некоторую кинематографичность – идти вот так, одетым во все черное, и вдруг, начиная с развевающихся по ветру волос, собраться, сгуститься и вылиться в форму ворона, взмахнуть руками-крыльями и улететь. Не куда-то. Не к кому-то. Просто – улететь.