Тяжёлая корона - стр. 10

– Теперь соль, – произносит он.

Себастиан берет солонку и посыпает мое запястье солью, и она пристает там, где меня коснулись его губы.

– Вот так, – говорит он.

Себастиан слизывает соль с моего запястья. Его язык шершавый и теплый. Одним глотком парень выпивает текилу, затем закусывает кусочком лимона на шпажке и эффектно ставит стопку на место.

– Попробуй, – велит он.

Мы стоим очень близко на жаркой кухне. Этот его способ просто нелепый, однако я не могу отрицать, что мое сердцебиение участилось, и я ощущаю странный порыв сделать именно так, как он сказал. В движениях парня была элегантность, и мне интересно, смогу ли я ее повторить.

Я беру его за руку, которая почти вдвое толще моей. У Себастиана бессовестно длинные пальцы. Держу пари, он смог бы сыграть две октавы на пианино.

Я поворачиваю его руку и вижу гладкое запястье, худое и загорелое, с сухожилиями на предплечье. Я подношу запястье к губам и прижимаюсь ими к его коже, а затем посыпаю солью влажный след. Затем, не сводя с Себастиана взгляда, я скольжу языком по его руке, чувствуя, как покрывается мурашками его кожа, и замечая, как дергается желвак у него на лице. Я ощущаю привкус соли.

Я выпиваю текилу и закусываю ее лимоном. Это по-прежнему отвратительно, но все же чуть лучше, чем обычно.

Интересно, почувствовала бы я вкус текилы на губах Себастиана, если бы поцеловала его?

Разумеется, я не собираюсь его целовать.

Но я не могу отвести взгляд от губ парня, полных и идеально очерченных. Я никогда не видела мужчин с подобным лицом. Со своими крупными кудрями, обрамляющими его лицо, Себастиан напоминает мне святого с картины маслом.

Он так отличается от наемников, которых мне обычно приходится видеть. Сначала это вызвало у меня презрение. Но теперь я… заинтригована.

– Хочешь потанцевать? – спрашивает Себастиан.

В гостиной полно людей, которые трутся друг о друга. В доме Гриши пять этажей. Дом в ужасном состоянии, потому что брат постоянно устраивает вечеринки и выводит из себя домработниц, так что они увольняются, и ему приходится нанимать новых.

Я знаю всех Гришиных друзей и не хочу танцевать с Себастианом под прицелом их глаз.

Наверху куча людей занимается сексом в каждой свободной комнате или играет в блек-джек этажом выше. На крыше Гриша установил баню-бочку, вмещающую восемь человек, и большую гидромассажную ванну рядом с ней. Он пускает девушек в джакузи, только если те снимают верх от купальника.

Все это звучит не слишком заманчиво, так что я говорю: «Пойдем» – и веду Себастиана в сторону подвала.

Ремонт там еще не закончен, так что туда мало кто спускается. С потолка свисают голые лампочки. Пол цементный. Здесь намного прохладнее, чем наверху. Пахнет сыростью, а потолок нависает так угрожающе, что кажется, будто он вот-вот рухнет под тяжестью этажей.

Себастиану приходится пригнуться, чтобы спуститься по лестнице.

Я нахожу выключатель, который просто вделан в металл без какой-либо коробки, и щелкаю. Лампочки загораются, отбрасывая колеблющиеся круги света.

– Играешь в бильярд? – будничным тоном спрашиваю я Себастиана.

– Иногда, – отвечает он.

Я снимаю со стены два кия и протягиваю парню более длинный, оставляя себе свой любимый.

– Как насчет дружеской ставки? – предлагаю я.

– Без проблем, – соглашается Себастиан. – Насколько дружеской?