Тянет к тебе - стр. 20
– Забей, не хочу знать. Просто не напрягайся, ок? Я не психоаналитик с тобой носиться, – резко перебиваю.
Бля, наверно слишком резко, потому что Коршунова мгновенно меняется в лице и, поджав губы, отворачивается.
Просто ее тон намекал на откровенность, а уж что-что, а слушать про ее несчастную любовь к другому мужику я точно не собираюсь! Иначе крышечку начнет срывать не у нее, а у меня.
Вот… Нахамил из-за одного подозрения.
Ладно, переживет. Все равно ей деться от меня ближайшие двое суток некуда.
Поправляя на плечах лямки наших сумок, как привязанный иду за замолчавшей Коршуновой к выходу, облизывая взглядом тонкую линию шеи и завитушки татуировки под линией роста волос.
Ниже не смотрю принципиально. Но эти блядские шорты я бы законодательно запретил. У меня итак уже за время полета член от трения о ширинку в мозолях.
Выйдя в зону прилета, Анжелика на миг замирает, озираясь по сторонам, а затем с визгом бросается к какому-то высокому кудрявому с проседью мужику в джинсах и приличном фирменном поло.
Все понятно, это у нас Владимир Анатольевич.
С виду грозный, я что-то тоже начинаю переживать…
В который раз поправив съезжающие с плеч сумки, плетусь к ним.
Пора начинать наш цирк. Надеюсь, награда не заставит себя долго ждать.
Глава 11. Анжелика
– Привет, Ликуш, – папа сначала крепко обнимает меня, обволакивая знакомым с детства запахом, а затем отстраняется, не убирая рук с моих плеч, и придирчиво осматривает, – Как долетела?
Не успеваю ответить, так как взгляд отца тут же замирает на чем-то за моей спиной.
Вернее, на ком-то…
Приближение Яра я скорее чувствую, чем слышу.
По позвоночнику расползается нервное тепло, внизу живота начинает тревожно щекотать. А затем я и вовсе теряю навык дышать, потому что Яр крепко обнимает меня сзади за шею, буквально вырывая из рук моего собственного отца.
Демонстративно целует в висок горячими, сухими губами, и только потом беспечно протягивает ладонь для рукопожатия моему вставшему столбом папе.
– Здравствуйте, я Ярослав, очень приятно познакомиться, Владимир Анатольевич, – улыбается во все сверкающие тридцать два.
Папа моргает. Папа сглатывает. Папа переводит охреневший взгляд на меня, игнорируя протянутую ему руку.
– Ликуш, – хрипит растерянно, – Ярослав? Был же… Кхм… Как его… На Бэ-мэ какой-то… Белобрысый такой…
– Любимая, ты что? Так и не сказала? – возмущенно цокает Тихий, поддевая пальцами мой подбородок и поворачивая к себе.
Встречаюсь с ним взглядом. В его зрачках веселые черти танцуют.
Точно, он же намерен развлечься. Вот уже начал. Правда, за мой счет!
"Любимая"… Можно хотя бы без этого?! Начинаю злиться. Вот такое представление – перебор! И Тихий явно читает это по моему лицу.
– Извини, вылетело из головы, Я-ярик, – специально сладко тяну его имя, зная, как он ненавидит, когда к нему так обращаются.
Яр поджимает недовольно губы на секунду, ноздри его раздуваются. А потом снова расплывается в улыбке, достойной рекламы стоматологии.
– Ничего, Лику-уш, – копирует мой тон и обращение папы ко мне.
Крепче сжимает пальцами мой подбородок, фиксируя голову, наклоняется, и…
Я в шоке.
В шоке, потому что его твердые теплые губы вдавливаются в мои, а язык требовательно проходится по зубам. Я чувствую его вкус, горьковатый и терпкий, ловлю влажное горячее дыхание на своей коже…