Ты за моей спиной - стр. 11

Федя видит, как медсестра тянется к телефону.

Белый лениво вынимает корочки. Да. Есть и такие. Как-никак, а в охране самого губера.

Медсестра кивает.

Спустя пятнадцать минут, на руке у Надии гипс, закрывающий три пальца. У Феди в кармане рецепт на обезболивающие и подробно описанный диагноз вместе со снимком.

Одну таблетку Надие выдают прямо в кабинете. По настоянию Белого.

Уже в машине Федор слегка «тормозит». Девочка притихла, сидит, смотрит прямо перед собой. Закутанная в гипс ладошка — на ее коленях.

— Я не хочу домой. Отец будет спрашивать, ругаться, расстроиться, — заговаривает Надия и поворачивается к Белому: — Я есть хочу.

Черт! У него такое чувство сейчас, что не объяснить. Щемит между ребрами. Не продохнуть. Даже моргнуть не получается, потому что она тянет его к себе.

Взглядом тянет. Улыбкой. Запахом своим обалденным.

На автомате Белый запускает движок. Вот бы так же легко отыскать кнопку, которая в ответе за башку Феди. Чтобы нажать и вернуть мозги на место.

С трудом водит пальцем по экрану навигатора. Неплохой ресторан рядом. В двух кварталах.

Надия удобнее устраивается в кресле. Прикрывает глаза. Федя на каждом светофоре жадно ловит взглядом черты девичьего лица.

Локоны растрепались. Хочет заправить из ха ушко. Не решается.

Если коснется, он пропал. А так, хоть какая-то видимость контроля.

***

Парковка перед заведением забита. Час-пик, вряд ли есть свободные места в приличном кабаке. Но Федя не собирается сдаваться, если малышка хочет поужинать, она поужинает.

Белый бросает ключи от тачки пацану-парковщику. Ведет малышку вверх по ступеням, придерживает перед ней дверь. Сам охреневает от своей галантности. Белый в жизни не водил девушек по ресторанам. Да ему, собственно, до такой малышки — как до звезд пешком.

— Извините, у нас все столики забронированы, — дежурно улыбается официант.

Федя молча сует пару купюр в руку мужику.

— Вот этот, вижу, свободен, — хмуро цедит, кивает в угол.

— Да. Вы правы, — расплывается в улыбке работник заведения.

Белому один хрен, чем питаться. Но голод просыпается зверский.

Малышка, слегка смущаясь, изучает меню. Делает заказ. С иностранными языками у Феди туго, но он моментально уплывает, слыша, как легко и красиво произносит Надия названия блюд. Черт, французский теперь у Белого самый любимый, стопудово.

— А вы, наверное, мясо предпочитаете, да, Федор Львович? — улыбается ему.

Тебя предпочитаю, родная.

У него сводит челюсть, с такой силой он сжимает зубы, чтобы не брякнуть этого вслух. Пытается отвлечь себя от ненужных мыслей и фантазий.

Официант сваливает. Федя вынимает пачку сигарет из кармана. Автоматом хлопает по пиджаку, в поисках зажигалки.

— Здесь места для некурящих, — негромко поясняет малышка, кося взор на табличку, возвращает глаза на Белого, улыбается еще шире.

Сигарета остается зажатой между губами. Твою ж мать! Он сейчас сожрет эту сигарету, раз курить нельзя, настолько сильно ему нужен никотин, или хоть капля чего-то горького.

Надия отвлекается на телефон. Что-то печатает одной рукой. Федя уже не таясь, рассматривает девочку.

Красивая. И совсем не боится его. А ведь раньше боялась. Он это видел, чувствовал.

Что же изменилось? Должна ведь бояться? Он все сделал для этого.

Что с тобой не так, малая?

Он молчит, сверлит красивенькое личико взглядом. Буравит. Сканирует. А девочка — только еще шире улыбается.