Ты, я и море - стр. 2
Чарльз Стэнли подошел к ней, с почтением склонив голову, и осторожно пожал ей руку своей – холеной и мягкой.
– Мисс Стоттерт.
– Мистер Стэнли.
– Минни.
– Чарльз.
– Как удачно, что я вас встретил.
«Удачнее некуда!», – подумала Минни, но вслух ответила учтиво. – Мне всегда приятно вас видеть, Чарльз!
Полноватое белокожее лицо баронета, украшенное маленькими усиками,осветила вежливая улыбка.
– Вы собираетесь послезавтра на ежегодный бал?
– Я еще не решила, – ответила Минни, уже зная, что за этим последует.
– Я послал вам приглашение на бал, и все еще надеюсь, что вы согласитесь, чтобы я вас сопровождал.
– Я его получила, благодарю вас.
Чарльз внимательно и печально посмотрел на нее.
– Уверен, что мое приглашение отнюдь не единственное, как всегда. Но раньше именно я имел честь сопровождать вас, мисс Минни.
Минни вздохнула. Да, раньше она часто выбирала в кавалеры именно его. Конечно же его происхождение и титул ей импонировали, что уж греха таить. Дочь состоятельного владельца сети аптек и производителя газированной воды – и баронет, сын герцога. Кому бы не было приятно ухаживание такого поклонника! Да еще с завидным постоянством. Рядом с ним не оставалось никаких шансов другим – сыну начальника порта или молодому адвокату (с блестящим будущим, как уверяла познакомившая их сестра Лиззи) или кузену мужа сестры Мэгги, студенту-правоведу из Оксфорда, приехавшему проведать двоюродного брата и утопшего в Минниных глазах. И они, и полдюжины других, менее значительных ухажеров, проявляли удивительную изобретательность и прыть, дабы завоевать сердце ускользающей наяды, обеспечивая постоянной работой районного почтальона Стоттертов.
Иные поклонники не выдерживали тягот долгой осады, быстро раскалывались и признавались в любви, становясь, как положено, на одно колено, предлагая руку и сердце, и также быстро получали отказ. Но отказ был с подвохом – полушутливым. Растерянные и запутавшиеся, бедные поклонники продолжали крутиться около кокетки в надежде на перемену погодных условий, так что Миннин антураж не уменьшался.
С Чарльзом Стэнли было по-другому, солидно. Они были знакомы уже целых два года, когда он, наконец-то, решился сделать предложение. Минни, по-привычке, отшутилась и попросила его отложить серьезное объяснение. Он подчинился, но Минни, легкомысленно рассказав о новой победе дома, очень быстро осознала свою ошибку. На нее стали давить: деликатно, осторожно, но она все сильнее ощущала недовольство и недоумение родни. Отец в ее дела не вмешивался, и был бы совсем не против, чтобы любимое чадо осталось жить с родителями: в конце концов, обеспечить ее они смогли бы. Но женская половина семейства – сестры, невестки и, в особенности, мать совершенно искренне не понимали упорства Минни. Вполне справедливо они рассуждали о том, как глупо отказываться от такой великолепной партии, какой счастливой сделает Минни Чарльз Стэнли, какой богатой, наполненной событиями и светскими раутами будет ее жизнь. Пренебречь таким союзом для себя, в конце концов, для семьи – ведь какие возможности открыл бы этот брак для семейного бизнеса, начинающих свои карьеры братьев! Верх эгоизма и глупости!
Минни стала замечать шушуканье за спиной, вздернутые вверх недоуменные плечи, удивленные, а иногда и хмурые, взгляды. Скорее всего, с ее веселым и добродушным нравом, Минни легко перенесла бы недовольство семьи, но, как это часто бывает, именно незначительная деталь, легкая сплетня, вывела ее из равновесия и заставила совершить серьезную ошибку.